Небольшая сказка для флейты, на детские и взрослые голоса в 2-х действиях.

 

Посвящается Гансу-Христиану Андерсену

 

«…она поспешно набросила на лебедей одиннадцать рубашек,

и... перед ней встали одиннадцать красавцев принцев,

только у самого младшего не хватало одной руки,

вместо нее было лебединое крыло…»

«Дикие лебеди» Г.Х.Андерсен

 

 

Д е й с т в у ю щ и е   л и ц а :

Ал - однокрылый.

Влас Зар - горняк.

Власта - старая мать Власа.

Ия - дочь Власа, 17 лет.

Ян - сын Власа, 14 лет.

Клаус - сын Власа, 7 лет.

Кристлайла - чародейка, правительница горняков.

 

В эпизодах:

Каспар - управляющий Кристлайлы, немой.

Светан - брат Власты.

Зачарованные люди во дворце Кристлайлы (могут быть заменены куклами).

 

 

Действие происходит в селении горняков у подножия высоких гор.

 

 

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Ранняя весна, но ещё морозно, всё в снегу.

Смеркается, на небе загораются первые звёзды.

Возле низенького домика с небольшой крытой террасой -   И я :  она горбата, в серой мешковатой одежде и тёмных очках, волосы спрятаны под платком, лицо испачкано сажей.

Девушка беспокойно поджидает кого-то, прислушивается.

Из дверей выглядывает   В л а с т а  - в руках у неё палка, она в тёмной одежде и лицо чистое.

 

 

Власта.   Ну что? Их всё ещё нет?

Ия (расстроенно).   Их нет, бабушка…

Власта (выходя наружу и сердито постукивая палкой).   Вот же я задам этим мальчишкам, пусть только вернутся - сразу узнают, как тяжела рука у старой Власты Зар! Я день за днём твердила им, что дрова кончаются, сейчас едва хватило, чтобы приготовить похлёбку, печь вот-вот погаснет… А им бы всё гонять по лесу на своих лыжах, всё бы кататься с горок. И весна, как назло, выдалась такая снежная, такая зябкая… (Поёживается, потирает колени.) Ноги всё болят, всё ноют каждую ночь мои старые косточки - ох... Скоро вернётся с работы твой отец, Ия, а этих сорванцов нет как нет!

Ия.   Не ворчи, бабушка, не сердись на них: мне кажется, что-то случилось. Они никогда так не задерживались в лесу…

Власта (вздыхая).   То-то и оно, Ия, то-то и оно… Знаешь, мне в голову лезут страшные мысли…

Ия.   Не надо, бабушка, не надо! Давай будем думать только о хорошем… Давай, вместе - три-четыре! - «всё будет хорошо!» Ну? Давай!

Власта. Хорошо-хорошо! (Повторяет.) Всё будет хорошо. (Присаживается на лавочку под навесом.) Хотелось бы в это верить… А что нам ещё и остаётся, внучка? О хорошем мы можем только думать, только мечтать…

Ия.   Бабушка, иди в дом - тут холодно, ты простудишься. Сама же говоришь - ноги.

Власта.   Сейчас, Ия, сейчас. Только подышу минутку… Уже столько лет я не работаю на этом проклятом руднике, а мне по-прежнему не хватает свежего воздуха. Знаешь, когда я была молода, у меня было столько сил! Мне порой хотелось разбежаться - и полететь. Казалось, что всё впереди, что жизнь будет только лучше и лучше. Я вышла замуж за своего любимого - за твоего деда, Ия! - и мой брат Светан построил для нас этот уютный домик. Он был чудесным строителем, мой старший брат, просто золотые руки. Потом у нас родился сын, мой дорогой Влас. Твой дед много трудился, я вела хозяйство и подрабатывала шитьём, мы надеялись выбраться из нужды, мы всё время на это надеялись. Но мой брат исчез… люди говорят, его позвала строить замок сама правительница. И больше его никто не видел. А мой муж погиб молодым, совсем молодым - он остался там, под землёй. И ради куска хлеба мне пришлось встать на его место… чтобы добывать и добывать эти чёртовы камни для нашей ненасытной госпожи…

Ия.   Тише, бабушка, тише! Осторожнее! Вдруг кто-то услышит? Говорят, у госпожи уши повсюду.

Власта.   Кому тут слышать, Ия, кому? - в темноте, на самом краю света… Мы живём на отшибе, дальше нас только дремучий лес.

Ия (тревожно).   И где-то в этом лесу бродят сейчас усталый Ян и голодный маленький Клаус…

 

Слышен звук шагов.

 

Снег скрипит… Слышишь, бабушка, слышишь? Кто-то сюда идёт. (Прислушиваясь.) Это они, они - я узнаю их шаги!

Власта (с облегчением).   Ох, от сердца отлегло! Какое счастье, девочка, какое счастье…

 

Появляются   Я н   и   К л а у с :  оба одеты в серое, лица, как у сестры, чумазые; у каждого за плечом вязанка дров. Они везут на маленьких санях кого-то, завёрнутого в шерстяной плащ.

 

(Внукам.) Ну, наконец-то, Клаус и Ян, несносные вы мальчишки! С вами дров не дождёшься! Уже совсем стемнело, я уж думала, вас забрала   о н а…

Ия.   Тише, бабушка, тише - не вспоминай о ней… (Братьям.) Сейчас я помогу вам. (Склоняется над санями, ощупывает поклажу.) Но это не дрова… Это… это же человек… он такой холодный.

Власта.   Человек?! (Внукам.) Кого это вы притащили из лесу вместо дров?

Клаус (радостно).   Мы нашли его в снегу, ба!

Ия (тревожно).   Тише, тише, Клаус… не так громко.

Ян (переводя дыхание).   Да, он лежал в сугробе - там, у Михайлова спуска, внизу, под самой кручей. Только одна голова и торчала. Хорошо, я его заметил, а то к утру он точно замёрз бы досмерти.

Клаус (брату).   Нет, это я его заметил! Я-я-я!

Ян (брату, удивлённо) .   Ты-ы-ы, малявка?! Ты?!

Власта (Яну) .   Не спорь с ним, Ян, подавай достойный пример - ты же старший.

Ян (дразнит брата) .   Ты-ты-ты! (Примирительно.) Ну хорошо: ты, малявка. Ты его заметил.

Клаус (гордо).   То-то!

Ян .   Зато я вытащил.

Ия (трогая незнакомца).   Бедный, совсем-совсем ледяной… Скорее несите его в дом, к огню!

Власта.   А дрова? Без дров мы его не отогреем, да и сами к утру замёрзнем. Вы что, привезли вместо дров этого замороженного чужака? И собираетесь вместо дров засунуть его в нашу печку?

Клаус (хохочет, показывая свою вязанку).   Не надо его в печку, ба! Мы принесли, мы принесли дрова! И ещё у Михайлова спуска оставили несколько вязанок. Мы за ними с утра сбегаем.

Ия.   Тише радуйся Клаус, тише…

 

Братья кладут дрова под навес, вносят незнакомца в дом, женщины входят следом.

 

 

СЦЕНА ВТОРАЯ

Внутри домика: печь с лежанкой, простой стол, лавки, полки с глиняной посудой.

Печь топится, всё освещено её отблесками.

У печи на топчане лежит   н е з н а к о м е ц :  он в куртке с капюшоном, хороших кожаных сапогах, тёплых брюках. Над ним склонились   Я н ,   К л а у с   и   И я .

В л а с т а   держит в руках плащ гостя.

 

Власта.   Он хорошо одет… Давно я не видела таких ярких тканей, такой мягкой шерсти! До чего же тёплый у него плащ!

Ия (трогая незнакомца).   А сам он совсем закоченел…

Ян .   …но, кажется, дышит. Какой он чистый, белый… какие у него длинные пальцы! Совсем не похож на нас.

Власта.   Его нужно хорошенько растереть, чтобы тепло побежало по жилочкам. Снимите с него одежду, мальчики. А ты отойди, Ия. Девушкам тут нечего делать.

 

Ия отходит, отвернувшись, садится на лавку у окна. Ян и Клаус раздевают незнакомца.

 

Ян. И одежда у него странная! Смотрите: левый рукав у куртки почему-то пришит только подмышкой… и застёжка на левом плече… и у рубашки так же…

Власта.   Может быть, он повредил руку и ему специально сшили такую одежду. (Передавая плащ Клаусу.) Ну-ка повесьте её к печке, пусть просохнет!

 

Власта растирает незнакомца, укрывает одеялом; внуки развешивают его одежду у печи.

Входит   В л а с   с шахтёрским фонарём в руке.

 

Влас. Бррр! (Топает ногами, гасит фонарь и ставит его на полку.) Ну и мороз! И все тропки снегом завалены, словно и не весна… А почему меня никто не встречает? Что тут у вас за возня? Вам неинтересно, что я сегодня принёс?

Ия.   Папа! (Бросается к отцу, обнимает его.) Знаешь, братья привезли из лесу замёрзшего человека. Я боюсь: вдруг он умрёт?

 

Влас подходит к топчану, осматривает гостя.

 

Власта.   Он не умрёт, он крепкий парень. Его сердце бьётся ровно, ему уже тепло: он просто спит. (Садится к столу.) Уффф… Устали мои ноженьки. Подавай-ка всем ужин, внучка.

 

Ян снимает с печи и ставит на стол большой горшок, все усаживаются за стол: Ия аккуратно разливает похлёбку по мискам, Влас нарезает хлеб.

 

Клаус. А что ты принёс, папа? Что?

Влас (доставая что-то из кармана.).   Вот. Это кусочек настоящего малахита.

Клаус.   Ух ты! Какие красивые узоры, как круги на воде в нашем лесном озере!

Ия (прикладывая палец к губам). Т-с-с… тише, Клаус.

Ян (рассматривая камень).   Зелёный, как трава!

Ия. И такой гладенький…

Власта.   Оставьте в покое этот камень. Наша жизнь и так проходит среди сплошных камней… А настоящая трава скоро вырастет. Ну-ка ешьте, похлёбка стынет.

 

Все едят. Незнакомец тихонечко стонет.

 

Ия (привставая).   Он… он, кажется, пошевелился…

Власта (строго).   Сиди, Ия!

 

Незнакомец открывает глаза, озирается, садится, кутаясь в одеяло; удивлённо разглядывает хозяев.

 

Незнакомец.   Где я?

Власта (незнакомцу).   Я вижу, тебе уже лучше. (Всем.) Я же говорила, он крепкий парень.

Влас (незнакомцу).   Ты у нас, добрый человек, в доме семьи Зар. Я - Влас Зар, я работаю на руднике. А это моя мать, мудрая Власта… и мои сыновья: Ян и младший Клаус. И дочка Ия, наша старшенькая…

Власта.   … она от рождения слепа.

Незнакомец.   А как… как я…

Власта (незнакомцу).   Как ты здесь оказался? Мои внуки нашли тебя в сугробе и привезли из лесу. Ты что, свалился с Михайловой горы?

Незнакомец.   Я? С Горы? (Вспоминая, с заминкой.) Да… в общем, да… я упал.

Власта (незнакомцу).   Тебе повезло: если бы зима не была такой снежной, а весна такой холодной, ты бы разбился насмерть, упав с этой ужасной высоты.

Влас (незнакомцу).   А что ты делал там наверху, паренёк? Туда даже старожилы, что знают в горах каждую тропку, зимой понапрасну не сунутся. Ты ведь не из этих мест, верно?

Власта (незнакомцу).   Судя по одежде, на местного ты не похож…

Незнакомец.   Верно. Я… Понимаете, я странник… ну, путешественник: хожу по дорогам, по новым местам. Меня зовут Александр. Но близкие всегда называли меня просто Ал.

Ия (про себя).   Ал…

Влас (Алу).   Что ж, давай-ка к столу, Ал: горячей похлёбки у нас на всех хватит.

 

Ал закутывается в одеяло, оставив свободной лишь правую руку.

Ян подвигается, уступая ему место на лавке.

Ия привстаёт, но Власта за плечо удерживает её и сама наливает похлёбку гостю, тот с аппетитом ест.

 

Влас (протягивая гостю ломоть хлеба).   И давно ты так… странствуешь, паренёк?

Ал.   Не знаю… то ли пять лет, то ли двадцать пять. (Смеётся.) Когда не сидишь на одном месте, когда день за днём всё вокруг меняется – время летит незаметно...

Влас (Алу).   И много ли ты повидал в своих странствиях?

Ал.   Много… за один раз не расскажешь. Я иногда кое-что записываю в свой блокнот, чтобы не забыть...

Клаус.   Расскажи! Расскажи нам, Ал, ну пожалуйста!

Ал.   Знаете, недавно я был в стране, где всё время идёт дождь - дождь круглый год, представляете?! Там никогда не бывает солнца, жители носят клеёнчатую одежду - клеёнчатые плащи и клеёнчатые шляпы с очень широкими полями, чтобы не вымокнуть во время работы. Ведь под дождём они строят дома, под дождём работают на полях и пасут скот. А в свободное время все гуляют под зонтиками, к которым подвешены разноцветные побрякушки из стекла. И ещё маленькие колокольчики. С цветных подвесок стекают дождевые капли, колокольчики звенят - динь-динь-динь! Дон-дон-дон! Это очень красиво. А в праздники жители танцуют на площадях - прямо под зонтами.

Клаус (с горящими глазами).   Здо́рово! А ещё где ты был, Ал?

Ал.   Я был в городе ремесленников, там все-все горожане что-нибудь да мастерят: делают повозки и мебель, оружие и посуду, игрушки и украшения, шьют красивую одежду и обувь. А потом продают свой товар в маленьких лавочках или на широкой рыночной площади. Туда стекаются покупатели со всего мира, потому что весь этот город - одна сплошная ярмарка! Там можно купить что угодно - от перочинного ножика до… до огромного зеркала во всю стену.

Ия.   Зеркало? А что это такое?

Ал.   Зеркало? У вас тут нет зеркал? (Удивлённо озирается, наталкивается взглядом на чумазые лица хозяев.) Ну... зеркало - это же… это такое стекло, в нём всё отражается… и твоё лицо, если в него заглянешь. Очень удобно, когда причёсываешь волосы. Женщины примеряют перед ним одежду и украшения.

Клаус.   Я знаю: такое стекло обязательно должно быть у неё - у нашей правительницы! У неё очень-очень много украшений!

Ян (треплет брата по волосам).   Какой умный малявка!

Власта (Клаусу).   Тсс, внучек! Не надо вспоминать правительницу! И нам, простым людям, ни к чему думать про все эти зеркала и украшения.

Клаус.   Ладно, ба.

Ия.   А где ты ещё был, Ал?

Ал.   Я был в стране лентяев: там всегда тепло и солнечно, и повсюду растут волшебные деревья, на которых зреют не только обычные фрукты и ягоды, но даже пирожки, пряники, колбаски и котлеты. Жители сидят под деревьями и ничего не делают, а когда проголодаются - тянут руку к ближайшей ветке…

Клаус (хлопая в ладоши).   Как здо́рово! Па, ба! Я хочу туда!

Ян .   Хитрый малявка!

Ия.   Тише, Клаус, тише!

Ал.   Нет, Клаус, там скучно: все там только едят и спят. Разве это жизнь? Я бежал оттуда без оглядки! Чего сто́ит такая еда, ради которой не нужно хоть немножечко потрудиться? (Отодвигает пустую миску.) Спасибо вам, дорогие хозяева: давно я не ел такой вкусной и сытной домашней похлёбки!

Ия (собирая посуду).   На здоровье, Ал.

Власта (Алу).   Если бы не наши Клаус и Ян, ты уже не ел бы её никогда, парень. И как тебя угораздило забрести в этакую глушь? С нашими горами шутки плохи: это опасные, страшные места…

Ал.   Разве? А мне они показались прекрасными! Вчера, на закате, я стоял на самой вершине, и небо было таким чистым, таким прозрачным… как горный хрусталь.

Ия (шёпотом).   Горный хрусталь…

Ян .   Это потому, что вчера весь день сильно дуло, и ветер разогнал все тучи.

Ал.   Да, да! - а потом ветер стих. Золотое солнце садилось за горный хребет, и лучи его звенели в морозном воздухе, как струны небесной арфы… И мне захотелось, так захотелось…

Ия.   Что?

Ал. Полететь! Просто взять - и полететь, как крылатая птица…

Ян (Алу).   Так вот зачем ты примотал к руке эту штуковину? (Всем.) Представляете, когда я его нашёл…

Клаус.   Это я его нашёл!

Ян (Клаусу, снисходительно).   Ладно, малявка, ладно! - когда м ы его нашли. Так вот, когда мы нашли Ала, к его правой руке была привязана какая-то странная штуковина… что-то вроде деревянной рамки с натянутой вощёной бумагой. Точь-в-точь тот воздушный змей, что занесло к нам ветром в прошлом году - помнишь, Клаус? (Алу.) Теперь я понял: ты сделал себе крыло, да? Но почему только одно? Ведь у птиц их обязательно два…

Ал. Я… мне… Можно, я потом расскажу об этом? Немного позже… (Пауза.) Я случайно попал в ваши места: долго брёл через метель, чуть не сбился с дороги… потом целый день отогревался в придорожном трактире, на той стороне горного хребта…

Влас.   В трактире у старого Якоба-чужестранца?

Ян (Алу).   Как тебе везёт! (С сожалением.) А я там никогда не был…

Ал.   Да-да, хозяина звали Якоб. Он подарил мне отличные лыжи, показал короткую тропу и не взял с меня денег за еду. И чтобы хоть немного отблагодарить его, я весь вечер играл на флейте для его посетителей.

Клаус.   Играл?

Ия.   Играл на флейте?

Власта (тревожно, Алу).   Ты играешь на флейте?!

Ал.   Да. Я разве не говорил? Она у меня всегда с собой… (Встаёт, вынимает из внутреннего кармана куртки кожаный чехол, бережно извлекает флейту.) Вот она, моя верная спутница…

Клаус (хватая флейту, с любопытством).   Что это?

Ал.   Это флейта.

Ян .   Какая чудна́я палка с дырочками! А зачем она нужна?

Ал.   Для музыки, чтобы извлекать звуки.

Клаус.   Что такое музыка? Это какая-то интересная игра?

Ал (Клаусу).   Как, ты не знаешь? (Яну.) И ты?

 

Братья в недоумении пожимают плечами.

 

(Власу и Власте.) А вы?

 

Влас и Власта сурово молчат.

 

(Ие.) И ты не знаешь, Ия?

Ия.   Нет, Ал, нет. Я никогда ничего не слышала о музыке. Пожалуйста, расскажи нам о ней.

Ал.   Удивительно! Я ведь много странствовал, но первый раз оказался в таком месте, где совсем ничего не знают о музыке. Вы меня не разыгрываете, нет? (Всматривается в лица собеседников.) Что ж, музыка - это… это… (Ищет слова.) Да что о ней говорить - я лучше вам просто сыграю…

 

Ал играет на флейте тихую нежную мелодию, все зачарованно слушают.

Молчание, тишина.

 

Ия.   Как это красиво… так ветер иногда поёт в камышах…

Клаус (возбуждённо).   Здо́рово! Как здо́рово! Па, ба, я тоже так хочу! (Алу.) Ты научишь меня этому, Ал? Выдувать из флейты эту… эту музыку?

Ал.   Конечно, научу, дружок. Если задержусь тут ещё немного… (Вопросительно взглядывает на старших.)

Власта (Клаусу, тревожно).   Не надо, Клаус. Не надо тебе учиться этой музыке. Мы простые люди, мы не должны…

Влас (Клаусу).   Зачем тебе эта флейта, сынок? Ты скоро станешь горняком, как твой дед, как я, как твой старший брат Ян, который начнёт работать на руднике уже через неделю. Мы должны жить тихо и незаметно, как живут здесь все. Только так можно жить, чтобы выжить в наших горах. (Алу.) Ты хороший человек, чужестранец. И хороший музыкант. Но не надо учить твоей премудрости моего сына. Поживи у нас денёк-другой-третий, отогрейся, отдохни - и ступай своей дорогой. И чем раньше ты покинешь эти места, тем будет лучше, поверь - и для тебя, и для нас, хоть мы и очень тебе рады. А теперь – все ложитесь спать, мне нужно встать ещё до рассвета. Ян, Клаус - постелите гостю поближе к печке!

 

Ян и Клаус снимают с печки тюфяки и лоскутные одеяла, кладут на лавки, все укладываются спать. Ал забывает на столе флейту, Ия подходит, берёт её, поглаживает кончиками пальцев, осторожно подносит к губам и тихонько дует - раздаётся лёгкий протяжный свист.

 

Ия (тихонько).   Ветер…

Власта (из постели, строго).   Ия! Сейчас же верни гостю его флейту.

 

Ия протягивает флейту Алу.

 

Ал.   Спасибо, Ия! (Берёт флейту.) Вы такие хорошие, добрые люди… Мне не хочется вас пугать, я должен кое о чём предупредить вас прямо сейчас… (Всем.) Вы ведь ещё не спите?

Клаус (вскакивая на постели).   Мы не спим, нет! Так интересно! Говори! Говори скорее!

Ал.   Я ещё не всё рассказал вам о себе. Ян спрашивал, почему я сделал только одно крыло - потому что второе у меня уже есть. Сейчас его не видно… но оно обязательно вырастет к утру.

Ян .   Как это? Крыло - у человека?

Клаус.   Здо́рово! Как у птиц, на спине?

Ал. Крыло у меня вместо левой руки. Это целая история…

Влас.   Удивительная история! (Алу.) Рассказывай-ка всё, парень.

Ал.   Когда-то мы жили большой дружной семьёй: нас, сыновей, у родителей было одиннадцать.

Клаус (с завистью).   Одиннадцать, целая толпища! Наверно, вам вместе было весело?

Ал.   Конечно - мы никогда не скучали. И ещё с нами была Элиза, наша сестрёнка. Но мама умерла, и отец женился снова. А жена его оказалась очень злой женщиной, колдуньей…

Клаус.   Совсем как наша правительница…

Ия.   Молчи, Клаус, молчи…

Ал. Правда? Ваша правительница - тоже колдунья?

Власта (Алу).   Сейчас речь не о ней. Продолжай свой рассказ, сынок.

Ал.   Мачеха возненавидела нашу дружную семью. И чтобы избавиться от нас, она превратила меня и моих братьев в птиц.

Клаус (с завистью).   В птиц!

Ян .   В птиц?

Ия.   В птиц…

Ал.   Да, в стаю диких лебедей. И отныне нашим домом было бескрайнее небо… Мы вновь становились людьми лишь с заходом солнца. И тогда наша прекрасная и добрая сестра Элиза поклялась спасти нас. По совету одной волшебницы, она приняла обет молчания: она больше не говорила ни словечка и лишь плела и плела из жгучей крапивы рубашки-панцири с длинными рукавами. Эти рубашки должны были навсегда вернуть нам человеческий облик. Руки сестрицы покрылись волдырями, ей было очень больно и одиноко, но она работала день и ночь… Работала и молчала.

Ия (Алу).   И у неё получилось? Получилось помочь вам?

Ал.   Получилось. Но бедняжка Элиза много страдала: злые люди даже собирались сжечь её на костре, обвинив в колдовстве. А мы, её родные братья, не могли защитить сестру, не могли никому рассказать правду, потому что птичьего языка никто не понимает, а по ночам все люди крепко спят… И вот, за мгновение до казни, Элиза была вынуждена заговорить… Сестра набросила на нас волшебные рубашки, и все мы вновь стали людьми. Она не успела доплести всего лишь один-единственный рукав…

Ия (Алу).   Твой рукав, Ал…

Ян (Алу).   …и у тебя вместо руки навсегда осталось лебединое крыло…

Ал.   Крыло у меня только днём: с заходом солнца оно снова становится рукой, и я делаюсь самым обычным человеком. Правда, лишь до рассвета…

Влас (Алу).   Да, нелёгкая у тебя жизнь, сынок. Вот почему ты странствуешь по дорогам: твоё птичье крыло лишает тебя покоя, не даёт жить нормально, как живут все.

Ян (Алу).   Значит, ты и в самом деле пытался улететь с Михайловой горы, да? Ты смастерил себе второе крыло?

Ал.   Оно вышло неудачным, Ян - не смогло выдержать моего веса. Надо изменить конструкцию.

Власта (Алу).   К чему? К чему тебе эти крылья, Ал? Разве ты не налетался против своей воли, когда был превращён в лебедя? Ну куда тебе лететь теперь, глупый мальчик? Далеко ли ты улетишь? Брось свою пустую затею: жизнь повсюду одинакова, и не человечье это дело витать в облаках. Лучше освой какое-нибудь полезное ремесло, чтобы работать после захода солнца. Раз ты грамотный, можешь переписывать бумаги. Или стань учеником кузнеца: они частенько трудятся по ночам при свете своего жаркого пламени. Их всё равно все боятся, потому что поговаривают, что они знаются с нечистой силой. Или вот играй себе на флейте вечерами по трактирам и ярмаркам …

Клаус.   Сыграй нам ещё, Ал! Совсем тихонечко, мне так хочется заснуть под твою музыку… (Отцу, просительно.) Можно, па? Можно? Всего один разочек?

 

Влас не сразу, но кивает. Ал играет на флейте.

Все засыпают.

 

 

 

 

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Возле домика:   Я н   колет дрова,   И я   складывает их под навесом.

А л в плаще, скрывающем его крыло, катает   К л а у с а   на санях.

 

Клаус (Алу, хохоча).   Быстрее! Быстрее!

Ал (смеясь).   Не могу быстрее: у меня же всего одна рука!

Клаус (упрямо).   Быстрее! Как птица!

 

Оба падают в снег.

 

(Лёжа в снегу.) Расскажи, а где ты ещё был, Ал?

Ал (Клаусу).   Ну… я был в Меняльной стране, там жители всё время чем-нибудь меняются. У них даже такой закон: если кто-то просит с ним меняться - приходится меняться, никуда не денешься. Вот они всю жизнь и меняют - яблоки на сковородки, сковородки на молотки, молотки на лампы, лампы на умывальники… Но до чего же ты чумазый, Клаус! Знаешь, умываться очень полезно и приятно. Давай-ка я ототру твои щёки снегом… (Трёт щёки Клауса снегом.) Ну вот - сразу показались чудесные румяные щёчки-яблочки.

Ия (испуганно).   Нет! Не надо, Ал!

Ян (Клаусу, строго).   Быстро иди в дом и намажься сажей.

 

Клаус нехотя встаёт, обиженно пыхтя. Ия его уводит.

 

Ты думаешь, Ал, мы тут все просто грязнули?

Ал.   Нет, конечно. Но почему же…

Ян .   Так надо.

Ал.   Значит, вы нарочно мажетесь этой сажей?

Ян (шёпотом, с оглядкой).   Тише, не так громко… Тебе это кажется странным, да… ну, наши чумазые лица?

Ал.   Нет. Знаешь, когда мачеха хотела избавиться от нашей прекрасной Элизы, она нарочно натёрла её кожу соком грецкого ореха и испачкала ей лицо. И всё лишь для того, чтобы сестра казалась отцу безобразной - и чтобы он прогнал её из дому.

Ян (озираясь, шёпотом).   Значит, ты поймёшь меня. Знаешь, на самом деле, мы все очень любим воду. И летом мы с Клаусом каждый день ходим на дальнее лесное озеро, плаваем, греемся на солнышке. Знал бы ты, как там хорошо! Вода тёплая, чистая, и в ней отражается всё - небо, деревья, наши лица… ну, как в том зеркале, о котором ты говорил вчера. Дно покрыто чистейшим песком, а у дальнего берега цветут дикие лилии. Даже осторожная Ия ходит с нами иногда: мы рвём для неё цветы, а она плетёт из них венки.

Ал.   Ия?!

Ян .   Ты думаешь, раз она слепая, то ничего не может? Ия умеет всё: она вяжет носки и рукавицы, готовит еду, прибирается в доме. Даже шьёт нам рубашки… (смеясь) только не из крапивы. И отлично плавает: она находит берег по нашим голосам. Но потом… потом мы возвращаемся домой, испачкав лица и руки дорожной пылью. И только там, в лесу, мы можем ненадолго почувствовать себя свободными…

 

Из дому выходит   В л а с т а   и тихонько слушает их разговор.

 

Ал.   Свободными? От кого? От вашей правительницы?

Ян .   Да. Она…

Власта (резко).   Молчи, Ян, молчи! Не накличь беду на наш дом. Чем болтать попусту, ступай лучше в лес, за дровами. И Клауса с собой возьми: запасите дров побольше, пока ты ещё не начал горбатиться в шахте с утра до ночи. (Заглядывает в дом.) Эй, Клаус!

 

Из дому выбегает Клаус.

 

Ал.   Я пойду с ними! Я могу везти санки с дровами и одной рукой.

Власта (строго).   Нет, чужестранец: тебе пока рано гулять по лесу. Или ты забыл, как тебя отогревали у печки? Стоит тебе чуть-чуть остыть, и ты сразу же заболеешь. А задерживаться в наших краях чужакам не сто́ит. (Уходит в дом.)

Ян (Алу).   Бабушка права, Ал. Побереги себя, не зря же я тебя спасал.

Клаус.   Мы! Мы спасали. (Алу.) Не скучай, Ал, мы скоро вернёмся. Ты ещё сыграешь мне на флейте?

 

Ал кивает. Ян и Клаус уходят.

Ал садится на ступеньку. Из дому выходит Ия.

 

Ия.   Бабушка прилегла, у неё весной всегда ноги болят: она их застудила, когда работала на руднике у нашей правительницы.

Ал.   Я вижу, правительницы здесь все боятся. Ведь это от неё вы прячете свои лица под слоем сажи, да?

Ия (не сразу - тихо, с оглядкой).   От неё, Ал. Нельзя попадаться ей на глаза: горе тому, кого она заметит, тому, кто ей понравится!

Ал.   Что же случится с ним? Что, Ия?

Ия (испуганно).   Она… она его заберёт. И те, кого забирает Кристлайла, никогда не возвращаются.

Ал.   Кристлайла? Какое красивое имя… похоже на кристалл…

Ия.   Она и обожает кристаллы, обожает украшения и драгоценные камни. Говорят, что весь её роскошный замок полон ими…

Ал.   И у тебя тоже красивое имя - Ия.

Ия.   У меня обычное имя: Ия - это просто фиалка. Я очень люблю весенние фиалки: они пахнут так чудесно! Бабушка говорит, что глаза цвета лесных фиалок были у её старшего брата Светана. Он строил наш домик… и замок для правительницы…

Ал.   А где этот замок?

Ия.   Высоко в горах, так высоко, что скрыт от людских глаз облаками. И дорога к нему открывается только тем, кого позовёт к себе сама Кристлайла: тогда вдоль всего пути вспыхивают волшебные огоньки, которые манят избранного и ведут всё выше и выше... Но всё это лишь слухи, точно не знает никто: все, кто смог добраться до её замка, исчезли. Люди прячутся от неё, все боятся её.

Ал.   И давно вы так живёте?

Ия.   Я не знаю другой жизни, Ал. Но отец рассказывал, что Кристлайла правила здесь не всегда: она получила эти земли в наследство, когда наш дед ещё качался в колыбели. Никто не знает толком, сколько ей лет. Она спускается с гор лишь в своей карете, лицо её всегда закрыто, а те немногие, кому довелось хоть мельком увидеть её, рассказывают всякое... Но все сходятся в одном: у неё нет сердца. (С запинкой.) И ещё она… она превращает людей в камни.

Ал.   Как?! Зачем? Разве это возможно?

Ия.   С помощью колдовства всё возможно - разве ты не знаешь? У нашей правительницы только один верный слуга - немой Каспар. Он снуёт всюду: подсматривает, подслушивает… И потом всё докладывает своей госпоже.

Ал.   Как же он ей докладывает, если немой?

Ия.   Говорят, что они общаются на языке жестов. (Испуганно замолкает, прислушивается.) Ты не слышал сейчас шороха?

Ал.   Нет. Ерунда, Ия: сосулька упала с крыши или, может, где-то взлетела птица - просто снег осыпался с веток.

Ия.   Птицы просто так не взлетают, Ал. Ты бы сам должен это хорошо знать. (С заминкой.) Скажи, а можно потрогать твоё крыло?

Ал (с улыбкой).   Тебе не верится, Ия? Не верится, что у человека может быть птичье крыло? Конечно, трогай.

 

Ал откидывает левый край плаща, Ия осторожно трогает и гладит его крыло.

 

Ия.   Какое мягкое, какие гибкие перья… как у лебедей, прилетающих летом на наше лесное озеро. Скажи, зачем ты мастерил себе второе? Ты тоскуешь по полётам, Ал?

Ал.   Каждый день, Ия, каждый день. Небо зовёт меня… Нет, я не жалею, что снова стал человеком - мне бы не хотелось оставаться бессловесной птицей навсегда! Человек может думать, может каждый день узнавать что-то новое об этом мире, чтобы рассказывать другим. Человек может делать прекрасные вещи, может сочинять стихи… Или просто играть на флейте…

(Достаёт флейту и слегка наигрывает на ней одной рукой.)

Ия.   Да, жаль, что мы, люди, не крылаты: можно было бы улететь отсюда далеко-далеко… и больше ничего не бояться…

Ал.   А зачем бояться? Можно смотреть своим страхам прямо в глаза.

Ия.   Ты забыл, что я… что я слепая, Ал?

Ал.   Это неважно, Ия: я говорю о глазах души. В душе мы ведь все другие, мы свободны - верно? Можно всю жизнь бояться и трястись в тёмном углу… и всё самое лучшее пройдёт мимо тебя. Разве это жизнь?

Голос Кристлайлы.   Правильно, чужестранец!

 

Из-за угла дома выходит   К р и с т л а й л а :  на ней длинный плащ с широким капюшоном, скрывающим лицо; говорит она приятным голосом.

За ней почтительно следует   К а с п а р .

 

Ия (испуганно).   Чей это голос? Кто здесь?

Кристлайла (ласково).   Свои. (Ие.) Здесь твоя правительница… бедная слепая мышка. Простите, но я нечаянно слышала ваш разговор. (Алу.) А вчера я слышала и твою музыку, чужестранец - в горах звуки разносятся далеко. Как же прекрасно играешь ты на своей флейте, твоя игра разбудит и камни!

Ал (вставая).   Вы - Кристлайла, госпожа?

Кристлайла (Алу).   Да, я - Кристлайла. Ну что, полагаю - ты уже дрожишь от одного моего имени? Тебе страшно? Тебе ведь наговорили обо мне столько ужасных вещей!

Ал (правительнице).   Нет. Я вас не боюсь.

Кристлайла.   Вот единственные разумные слова, которые я впервые за много лет слышу в этих диких краях! Эти мои подданные… они распускают обо мне кошмарные слухи. Говорят, что я превращаю людей… в камни! Ты ведь слышал об этом?

Ал (кивая).   Да.

Кристлайла (глядя на Ию, с сожалением).   Ну ладно, она хоть молода, слепа… ничего не видит, ей ещё простительно верить в подобную чушь. Но все остальные, все как один! Дикий, невежественный, суеверный народ. Дикари.

Ия (правительнице).   Мы не дикари, госпожа.

Кристлайла (Ие).   Нет, мышка? Разве? Почему же у тебя такое грязное лицо… грязные руки. Ты горбишься, на тебе такая убогая одежда… никакой фантазии, сплошная серость. Ни один народ не одевается так убого, как мой. Странно, мои подданные живут среди прекрасной природы, а совсем не понимают, не ценят красоты. (Подходит к Ие.) Да и вправду ли ты слепа? (Каспару.) Как ты думаешь, Каспар: уж не притворяется ли она, уж не обманывает ли нас?

 

Каспар подбегает к Ие, скручивает ей руки за спиной.

 

Ия (испуганно).   Ал!

 

Ал порывается помочь Ие, но Кристлайла простирает к нему руку - и он не может пошевелиться. Каспар выхватывает из-за пояса охотничий нож и приставляет к горлу девушки. Ия молчит.

 

Кристлайла.   Каспар, ну что за дикие шутки? Разве можно так обращаться с простой беззащитной девушкой?

 

Каспар отходит от Ии. Кристлайла опускает руку, Ал подбегает к девушке, загораживает её собой.

 

Впрочем, ты убедил меня, мой дикий Каспар - тут нет притворства: слепа. (Алу.) А ты смелый юноша… чужестранец Ал! Уж прости моего необузданного слугу: ему не достаёт утончённости, он слишком долго живёт в глуши, среди этих грубых людей - и порой понимает мои слова слишком буквально. (Каспару.) Ах, Каспар-Каспар, ну к чему были эти цирковые трюки? Ты всех тут перепугал.

Ал.   Я не боюсь.

Ия.   И я… не боюсь.

Кристлайла.   Вот и славно! Меня не нужно бояться.

 

Лёгким движением головы Кристлайла откидывает капюшон, расстёгивая пряжку на вороте - плащ соскальзывает с её плеч на руки Каспара. Правительница оказывается молодой прекрасной женщиной с ласковой улыбкой. На голове у неё - сверкающая кристаллами диадема.

 

Разве я такая страшная?

Ал (правительнице, восхищённо).   Нет, госпожа…

Кристлайла (с сожалением).   А вот бедняжка Ия меня не видит, и я, наверно, по-прежнему кажусь ей чудовищем! Будь любезен, чужестранец, расскажи своей подруге, какая же я на самом деле.

Ал.   Ия, госпожа прекрасна! И у неё такое доброе, умное лицо …

Кристлайла (Ие, грустно).   Вот видишь, Ия… слухам не стоит верить, не стоит их повторять понапрасну: хорошего человека могут и оболгать. Во всём, что обо мне рассказывают, верно только одно: я действительно волшебница. Но разве это так уж плохо? Разве? Разве кто-нибудь видел, как я творю зло? Хоть один человечек? Приведите его ко мне, пусть подтвердит свои россказни! Простые люди волшебников не любят, потому что завидуют их могуществу, вот и распускают о нас сплетни. (Берёт Ию за подбородок, смотрит ей прямо в лицо.) Это нехорошо, Ия… Впрочем, заболталась я с вами, а мне пора: у правителей много дел. Но если вам что-нибудь нужно - смело обращайтесь ко мне: я помогу любому. (Алу, глядя ему в глаза.) Запомни это, однокрылый человек: я могу помочь.

 

Кристлайла делает знак - Каспар накидывает плащ ей на плечи; они уходят.

Вдали слышен скрип полозьев и конское ржание.

 

Ия(опускаясь на ступеньку и дрожа).   Она! Неужели это была она?!

Ал.   И она вовсе не опасна… она прекрасна! Жаль, Ия, ты не видела её: ты была бы очарована!

Ия (грустно).   Так, как ты́? Ведь тебя, похоже, она уже очаровала…

 

Из дому выходит Власта - Ия бросается к ней, почти плача.

 

Бабушка…

Власта (обнимая Ию).   Знаю-знаю, я слышала. Бедняжка, ты вся дрожишь… Я хотела выйти, чтобы защитить тебя, моя девочка, но меня словно что-то придавило к лежанке: я не могла шевельнуться. Это она, волшебница - её зловещие чары.

Ал. Я уверен: её не стоит бояться.

Власта (качая головой).   Ох, сынок, не спеши, не решай опрометчиво. Молодость обмануть легко, а моё старое сердце чует беду. Ох, чует…

 

 

СЦЕНА ЧЕТВЁРТАЯ

В домике: за окнами вечерние сумерки.

И я   у стола, она моет посуду в деревянной лоханке.

В л а с т а   сидит у печи, вяжет.

 

Власта.   Он опять ушёл на гору?

Ия.   Опять, бабушка. И сегодня, и вчера, и третьего дня…

Власта.   Уже совсем темно... Что же он там делает?

Ия.   Ян говорит: он просто стоит и смотрит вдаль. Вдаль и вверх…

Власта.   Как же его тянет в это холодное небо - бррр… Только бы Клаус с ним в горы не повадился: это слишком опасно, тропинки сейчас скользкие.

Ия.   Папа запретил ему. Надеюсь, он не ослушается.

Власта.   Скорей бы ушёл от нас этот чужестранец. Яну вот-вот исполнится четырнадцать лет, ему сразу придётся заступать на работу - и кто тогда присмотрит за Клаусом? Чужестранец только сбивает его с толку: твердит о полётах и учит свистеть на своей флейте…

Ия.   Почему ты не любишь флейту, бабушка?

Власта.   Кто сказал, что не люблю, Ия? Но к чему она в нашей жизни… Мой старший брат играл на флейте так чудесно, весь посёлок собирался слушать его… и чем всё кончилось? Ты же знаешь, его забрала   о н а … Я не хочу, чтобы она забрала и Клауса.

Ия.   Ал твердит, что у неё доброе лицо. И очень красивое. Знаешь, голос у неё такой ласковый… но в тоже время пугающий.

Власта.   Что он понимает, этот мальчик Ал… (вздыхает) о человеке приходится судить лишь по его делам.

 

Молчание.

Слышен топот снаружи. Открывается дверь, стряхивая снег, входит   А л .

 

Ия (оживляясь).   Садись к огню, Ал!

Ал.   Я не замёрз.

 

Садится возле стола.

 

Ия.   Какой у тебя печальный голос! И вечером твоя музыка была грустной…

Ал.   У меня смутно на сердце…

Ия.   Не грусти. Братья скоро вернутся из лесу, Ян покатает тебя на санках, Клаус попросит рассказать что-нибудь о твоих странствиях - и ты развеселишься. (Тихонько.) Знаешь, бабушка вяжет тебе рукавицы, чтобы ты не мёрз в пути. И одна уже готова.

Ал.   Одной мне на день и хватит. А по ночам я стараюсь не спать под открытым небом.

Ия (с улыбкой).   Бабушка всё равно свяжет две. (Ощупывает посуду.) Ну вот, кажется, всё перемыла. Поможешь мне вылить грязную воду?

Ал.   Конечно, давай, я вынесу.

 

Ал выносит лоханку с водой. Ия неторопливо вытирает посуду.

 

Власта.   Он скоро уйдёт, Ия.

Ия.   Я знаю, бабушка.

Власта.   Лучше не думай о нём.

Ия.   Я уже не могу, бабушка. Знаешь, а он, мне кажется, всё время думает о ней… об этой Кристлайле. Потому и музыка у него теперь другая… Она звала его в свой замок. Зачем, бабушка?

Власта.   Кто её знает, Ия… но она всегда забирает тех, кого хочет забрать. Не зря говорят о ней то, что говорят: людей красотой да ласковым голосом не обманешь.

Ия.   А он ей верит. Я знаю: он хочет попросить у неё второе крыло. Он снова хочет летать…

 

Снаружи слышен шум, голоса.

 

(Замирает, прислушиваясь.) Там голоса! Что-то рано братья вернулись.

 

Власта подходит к окну.

 

Ведь это не братья, да, бабушка?

Власта.   Это она, Ия, это она: прикатила сюда, прямо к нашему порогу. И Ал садится в её карету, бедный мальчик!

 

Ия бросается было к окну, потом бежит к двери, распахивает её.

 

Ия (кричит).   Ал! Ал! Остановись! Не надо, Ал!

 

Слышен скрип полозьев и удаляющийся конский топот.

 

 

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Замок Кристлайлы: всё украшено самоцветами, всё искрится.

Входят   К р и с т л а й л а   и   А л ,  за ними в отдалении следует   К а с п а р .

 

Кристлайла.   А это мой парадный зал. Здесь я принимаю самых дорогих гостей.

Ал (рассматривая убранство зала).   Разве у вас бывают гости, госпожа? Тут, так высоко в горах?

Кристлайла (смеясь).   Бывают - и предостаточно! Для некоторых, чем выше - тем притягательнее. Кого здесь только не бывает... У правителей есть свои обязанности: хочешь не хочешь, а этикет требует устраивать приёмы. Но ты ведь и сам вырос во дворце - ты прекрасно всё это понимаешь.

 

Ал смотрит на неё в удивлении.

 

Да-да, от меня ничего не утаишь: ты настоящий принц, Александр, и сегодня мой гость - ты. Значит, я приму тебя как подобает. (Управляющему.) Каспар, полный свет в честь нашего гостя!

 

Каспар нажимает на какой-то рычаг в стене - вспыхивают светильники.

 

Ал (жмурясь).   Как ярко! Можно ослепнуть.

Кристлайла.   Приглуши свет, Каспар: я забыла, что наш гость пришёл из темноты. (Алу.) Ничего, принц, ты скоро привыкнешь, и сам будешь просить сделать свет всё ярче и ярче… Я люблю сверкание, блеск! И света для меня никогда не бывает слишком много. (Слуге.) Каспар, распорядись насчёт праздничного ужина.

 

Каспар выходит.

 

Садись, принц Александр. Я хочу услышать твой рассказ: как ты жил, где - и откуда у тебя это крыло.  

Ал.   Я уверен, госпожа, что вы уже и так всё обо мне знаете…

Кристлайла.   Знаю? Что ж, может быть и знаю, мой проницательный гость… но всё равно хочу услышать это от тебя. За разговорами время течёт незаметно… а времени у нас много, принц. Слишком много…

Ал.   Почему вы так говорите?

Кристлайла.   А разве ты куда-то спешишь? (Протягивает было к нему руку, но опускает.) Куда тебе спешить, принц? Сиди и любуйся моими сокровищами. Видишь, как много тут драгоценных камней? В каждом из них застыло время, ведь их долго и старательно полируют мои лучшие ювелиры. Но сначала их добывают там, внизу, в тёмных глубоких шахтах, где трудятся мои грязные подданные…

Ал.   Не говорите о них так!

Кристлайла.   Почему, принц Александр? Ты же сам видел их: грязные, убогие людишки. Горбятся, прячутся от меня в своих лачугах. Они ненавидят свою работу, не понимают красоты тех чудесных камней, которые извлекают из горных пород. А ведь они освобождают свет из темноты, из вечного мрака подземелья! Они должны бы быть так горды и счастливы…

Ал.   Они боятся вас, госпожа.

Кристлайла.   Глупости-глупости, суеверия! Чего им бояться? Разве я трону своих работников? Пусть трудятся и приносят пользу: глупым людям вредно бездельничать.

Ал.   Разве они глупые?

Кристлайла.   Конечно, принц, конечно! Работают, старятся… быстро теряют весь свой внутренний свет. Ты замечал, принц, что в каждом человеке есть свет? В каждом есть, хоть немножечко. Одних этот свет переполняет, в других он разгорается постепенно, всё ярче и ярче, до самой старости. Но у большинства его мало - и он быстро гаснет. Люди гаснут и умирают… Видишь, как много я думаю о них? А они называют меня злой, это несправедливо…

Ал.   Они вас не знают.

Кристлайла.   Они слепы. Даже те, кто у них считается зрячим. Но не ты, принц… я слышала голос твоей флейты. Ты обязательно сыграешь для меня ещё… только не сейчас, не здесь - позже. (Пауза.) Когда-то я знала одного человека, он тоже играл на флейте. Он возвёл этот замок, украсил его залы, своими руками выложив эти дивные узоры из самоцветов. Я любовалась его работой, я гордилась им. И, отдыхая от трудов, он играл на флейте - так же прекрасно, как ты. Мы были с ним неразлучны десять лет, целых десять счастливых лет - и эти годы пронеслись, как одно радостное мгновение…

Ал.   И что с ним стало?

Кристлайла.   С ним? Обычная история… Люди стареют, принц… даже самые талантливые.

Ал.   Он умер?

Кристлайла.   О, нет, нет! Я не могла расстаться с ним, с моим дорогим Светаном! Я…

 

Входит Каспар, он делает правительнице какие-то знаки.

 

Что, Каспар? Кто-то сумел пробраться в мой замок? Сюда его немедля!

 

Каспар выходит.

 

Удивительно, что нашёлся подобный смельчак…

 

Каспар возвращается, он тащит за руку   И ю :  та идёт, опустив голову .

 

Ал.   Ия?! Как ты сюда…

Кристлайла (Ие, вставая).   Моя слепая мышка! Добро пожаловать! Это просто чудо, что ты смогла подняться так высоко в горы. Кто провожал тебя?

Ия (правительнице).   Никто, госпожа. Я пришла одна, без провожатых.

Кристлайла.   Одна, без провожатых? Просто не верится. Я, конечно, пометила сегодня за́мковую дорогу путеводными огоньками, но какая от них польза слепому? Ты ведь ничего не видишь, правда? (Снимает с Ии очки, та стоит, зажмурившись. Кристлайла смотрит сквозь её очки по сторонам.) Какие толстые тёмные стёкла… ничего сквозь них не видно. Зачем заслонять ими глаза, которые и так обращены в темноту? (Повелительно.) Открой глаза! Немедленно открой! Или я прикажу моему дикому Каспару убить тебя на этом самом месте.

 

Ия открывает глаза - они синие и от них точно исходит свет.

 

(Любуясь.) Вот… Какие глаза, какие дивные живые сапфиры! Я давно хотела увидеть их… точь-в-точь, глаза моего дорогого Светана… конечно, ведь ты его родственница… родная кровь.

 

Кристлайла стирает с лица Ии остатки сажи, потом резко сдёргивает с её головы платок - светлые волосы рассыпаются по плечам девушки.

 

Ал.   Ия?

Кристлайла (Ие).   Ты видишь меня, мышка?

Ия.   Да, я вижу вас, госпожа.

Кристлайла (Ие).   Бедняжка! Ты столько лет притворялась понапрасну… Или ты думала, что вашими детскими уловками можно обмануть меня? Меня, горную волшебницу?! Твои глупые родственники заморочили тебе голову. Такое тяжёлое детство: вечно в этих очках, вечно притворяться… вечно таскать на спине этот нелепый горб!

 

Кристлайла делает знак Каспару - тот стаскивает с Ии телогрейку с накладным горбом.

Ия выпрямляется. Ал восхищённо смотрит на неё.

 

Так-то лучше: сразу стала похожа на человека! Стыдно, мышка, стыдно! Ненавижу обман. Ты ведь лгала не только мне - ты обманывала своих друзей, своих соседей... весь свой народ. (Алу.) И даже тебя, Александр!

Ал (ошеломлённо).   Да, это было так убедительно… я, признаться, поверил… Но, Ия - как хорошо, что ты можешь видеть! Это же просто здо́рово! Теперь я всё понял: твои близкие просто пытались тебя защитить, спрятать.

Кристлайла (укоризненно).   Да-да, я знаю: от меня, от своей злой правительницы! (Вздыхая.) Удивительно: все вокруг лгут, все обманывают, а плохая почему-то - я.

 

Каспар делает ей какие-то знаки.

 

Что ж, вынуждена оставить вас ненадолго: у правителей много неотложных дел. Думаю, и вам найдётся, что обсудить в моё отсутствие.

 

Кристлайла выходит, за ней следует Каспар.

 

Ия.   Мне так стыдно… Ты не сердишься, Ал?

Ал.   Я? Я счастлив! Ты… ты такая красивая, Ия! Ты даже красивее самой Кристлайлы. Скажи… ведь ты пришла сюда за мной, верно?

Ия.   Да. Я так боялась за тебя, так боялась! Бежим отсюда, Ал! Бежим скорее, пока не поздно! Я хорошо запомнила дорогу…

Ал.   Зачем? Чего нам опасаться? Ты всё ещё не доверяешь Кристлайле?

Ия.   Я не верю ей… боюсь того, что она может сделать. Прошу тебя, Ал! - пока её нет, пока она нас не видит. (Тянет его к выходу.) Нам надо спешить!

Ал.   Не знаю… как-то это невежливо: уйти тайком, даже не попрощавшись.

Ия.   А разве она отпустит нас? Или… или ты всё ещё надеешься получить от неё второе крыло?

Ал.   Не знаю… но ты права, Ия: я действительно пришёл сюда за крылом. Я надеялся на могущество Кристлайлы.

Ия.   И кем же ты собирался стать - птицей или человеком? Что ты выбрал, Ал?

Ал.   Не буду лгать, Ия… я так и не выбрал. И летать мне хочется, и быть человеком - тоже. Я надеялся, что волшебство поможет мне найти какой-то особенный выход, только для меня… чтобы быть всем сразу…

Ия (подхватывая).   …быть летающим человеком… Значит, Ал, ты никогда не остался бы с нами…

Ал.   Я хотел бы остаться с вами! Я привязался к вам, вы мне стали семьёй… и ты, особенно ты, Ия. Скажи, тебя испугали бы мои крылья?

Ия.   Нет. Ты бы мог улетать - и возвращаться… А я ждала бы тебя на крылечке, глядя в небо…

Ал.   Значит, я обязательно должен получить от Кристлайлы второе крыло!

Ия.   Но, Ал… она же не даст его тебе просто так. Она обязательно что-нибудь захочет взамен. Что-нибудь слишком важное…

 

Входит Кристлайла.

 

Кристлайла (Ие).   Ты думаешь, мышка, что я так корыстна? Ах, люди-люди! (Садится на трон.) Что ж, придётся мне быть именно такой, какой меня хотят видеть. Хотя бы из вежливости. (Алу.) Итак, Александр, ты пришёл сюда за крылом?

Ал.   Честно говоря… да, госпожа.

Кристлайла.   Ты честен - и это главное. Не люблю, когда мне лгут. Я могу дать тебе крыло: ты будешь летать, ты будешь счастлив и будешь свободен. Но взамен ты должен остаться со мной, здесь.

Ия (правительнице).   И это вы называете свободой, госпожа?

Кристлайла.   Конечно! У него будет всё: небо, горы, этот дворец - высота, красота, могущество. (Алу.) И моя привязанность, Александр. Разве этого мало? Или ты предпочтёшь вернуться в убогую хижину к этой мышке и тосковать над обрывом, глядя в небо все вечера напролёт?

 

Ал молчит.

 

Ия (Алу).   Она права, Ал: она может сделать тебя счастливым. А я… я, пожалуй, вернусь домой. (Делает шаг к двери.)

Ал.   Ия, погоди!

Кристлайла (Ие).   Стоять, мышка! (Вставая с трона.) Ведь я не отпускала тебя.

Ия (правительнице).   Зачем я вам нужна, госпожа?

Кристлайла (подходя к Ие).   Я ждала этого часа слишком долго… много лет. Я тайком наблюдала за тобой, когда ты сидела на озёрном берегу и расчёсывала после купанья свои золотые волосы, твои глаза сияли, как драгоценные сапфиры… Таких сапфиров нет в моей коллекции, я мечтала о них! Но теперь… теперь в твоём сердце сияет любовь, зелёная, как огромный изумруд, и твои глаза позеленели и стали точно аквамарины, сине-зелёные камни, чистые, как морская вода…

Ия.   Вы… хотите превратить меня в камень?

Кристлайла.   В драгоценный камень, Ия, в редчайший - в настоящее сокровище! Твой юный свет станет светом изумительного кристалла, равного которому нет в целом в мире…(Протягивает к Ие руку.) Он будет только у меня, в моей коллекции.

Ал (Кристлайле).   Стойте! Стойте, госпожа: я согласен остаться с вами. Да, да - навсегда! Только отпустите её…

Кристлайла (отступая от Ии).   Жаль… Ведь и она могла бы остаться с нами, её чистый свет не рассеялся бы понапрасну в этом жалком людском скопище. Подумай, Александр! - я предлагаю ей вечность.

Ал.   Нет. Только троньте её - и меня вы больше не увидите!

Кристлайла.   Хорошо-хорошо, мой пылкий юный принц. (Ие.) Ты удивлена, мышка? Ты не знала, что он - настоящий принц? Конечно, он же вам этого не сказал, не хотел смущать вас, бедных людей - хотел быть ближе к простому народу. Что ж, ступай прочь… хотя жаль. Прощай-прощай, мышка!

Ия (Алу).   Послушай, Ал… принц. Я не боюсь её: пусть сделает меня камнем. Только не оставайся с ней, уходи!

Ал.   Я уже всё решил.

Ия (Алу).   Из-за крыла, да? Ну да, конечно… небо. Тогда прощай, принц Ал. (Правительнице.) Прощайте, госпожа.

 

Ия медленно идёт к двери - Кристлайла украдкой делает какой-то знак Каспару: тот открывает дверь перед девушкой и выходит следом.

 

Кристлайла.   Ну вот, всё и решилось. Время исполнять желания. Подойди ко мне, Александр: одно прикосновение - и ты сделаешься крылатым и независимым. Теперь твои волшебные крылья будут вырастать лишь тогда, когда ты сам этого захочешь, в любое время дня и ночи. А налетавшись всласть, ты станешь возвращаться сюда простым принцем… прекрасным принцем… моим принцем.

Ал.   А если я улечу?

Кристлайла.   От меня не улетишь, наивный человек. У нас с тобой впереди целая вечность. (Поднимает волшебный жезл.)

Ал.   Нет, погоди, чародейка! Вечность, ты говоришь? Но люди не живут вечно, даже такие странные и однокрылые, как я, даже такие талантливые, как мастер Светан… Что ты задумала? Приручить меня, как голубя, а потом? Что ты сделаешь потом, когда я тоже начну стареть?

Кристлайла.   Ах, люди-люди… сколько в вас суеты. Зачем сейчас думать о том, что будет когда-то… когда-то потом? В этот самый миг воплотится твоя мечта, а потом… Потом - будь что будет. Разве ты не готов заплатить за крыло достойную цену?

Ал.   Не знаю. Я уже не уверен, что мне так уж нужно это крыло… если за него придётся отдать всё самое дорогое.

Кристлайла.   Что отдать, принц? Договаривай.

Ал.   Свою свободу… и свою любовь.

Кристлайла.   Любовь? Любовь…

Ал.   Да! - любовь стала моим вторым крылом.

Кристлайла.   Так я и думала! Ты по уши влюбился в эту хорошенькую мышку? Знаешь, принц Александр, ведь я могла сделать всё тайно, превратить её в камень - так, что ты никогда не узнал бы. Но мне стало любопытно, захотелось тебя проверить… и ты проверку не прошёл. Люди, к несчастью, предсказуемы… Впрочем, я не сержусь: что значит одна синеглазая мышка перед лицом вечности? Не думай о ней, принц, думай только о нас. Ведь ты своим словом, словом принца, отплатил сейчас её свободу…

 

Вбегает Ия. Потирая руку, её преследует Каспар.

 

Ия.   Неправда, она обманщица! Не верь ей, Ал! Она приказала своему слуге запереть меня, но я вырвалась. (Бросается к Алу, тот обнимает её, потом загораживает собой от Кристлайлы и Каспара.)

Кристлайла (Ие).   Как? Вырвалась, ты? У Каспара?!

Ия (гордо).   Я укусила его за руку.

Кристлайла.   Укусила?! (С насмешкой).   Дикий лесной зверёк! А уверяла, что вы не дикари.

Ал.   Это нечестно, Кристлайла! Ты не держишь своего слова.

Кристлайла (Алу).   Признаюсь, это так. Но ведь это моё слово - я делаю с ним что хочу. Но ведь и ты не держишь слова, принц? Кто только что пытался пойти на попятный?

Ал.   Но ведь я не пытался сбежать: я лишь отказался от крыла.

Ия.   Ты отказался от крыла, Ал?

Ал.   Да, Ия. Похоже, я больше не нуждаюсь в нём…

Кристлайла.   Подумай хорошенько, принц Александр: второй раз я предлагать не стану.

 

Ал молчит.

 

Молчишь - значит согласен. (Ие, поднимая вверх свой волшебный жезл.) Смотри, мышка - я дарую ему крыло!

Ал.   Нет!

 

Что-то невнятно бормоча, Кристлайла направляет жезл на принца, Ия загораживает его собой, Ал отталкивает руку волшебницы.

 

Кристлайла (Ие).   Какая отважная мышка! Жаль, твоей отваги надолго не хватит. (Управляющему.) Каспар, покажи-ка им мою коллекцию.

 

Каспар нажимает скрытый рычаг - открывается витрина с огромными сверкающими кристаллами. Кристлайла любовно касается камней.

 

Вот они, мои истинные сокровища! Смотрите! Смотрите же! Это не те побрякушки, которыми украшают себя людишки. Эти камни хранят свет человеческих сердец…

Ия.   Мне страшно… мне кажется, эти камни смотрят на нас…

Ал.   Да, Ия, да… Неужели… неужели всё это правда?

Кристлайла.   Что правда, Ал? Что я превращаю людей в камни? Да, это чистейшая правда…. Такая же чистая, как дивный свет, что струится от этих кристаллов.

Ал.   Как же ты могла, Кристлайла?!

Ия (правительнице).   Бессердечная… правду о тебе говорили.

Кристлайла.   Бессердечная? Разве? Нет, мышка, нет… Немногим избранным дано видеть этот чудесный свет - свет человеческого души, свет человеческого разума. Но только у меня редкий дар сохранять его нетленным, на века! Я спасаю эту красоту для многих, для всех… Недаром меня зовут Кристлайла, ведь "лайла" по-арабски значит ночь - и в моём имени сияние кристаллов соединилось с темнотой ночи, с вечностью сияющего сна. Возможно, наступят времена, когда и обычные люди научаться видеть и ценить друг в друге эту внутреннюю красоту, этот скрытый свет. А пока они лишь растрачивают его - глупо, понапрасну! (Гладит один из камней.) Видите этот чистейший голубой алмаз? Это он, мой дорогой Светан … Он был так хорош, умён, талантлив, но и к нему подступила безжалостная старость. Но я спасла его, и теперь его свет неугасим - а вы называете меня бессердечной! И тебя я не отпущу, мышка… (Ие и Алу, повелительно.) Хватит болтовни: прощайтесь!

Ия (Алу).   Прощай, Ал! Мы больше не увидимся, но ты… ты сможешь изредка смотреть на меня… когда я окаменею.

Ал.   Нет, я не дам ей сделать это, я не позволю!

Кристлайла (Алу).   А что ты можешь, бедный однокрылый принц? Пора... Одно моё касание - и её красота станет нетленной… (Гипнотически глядя на Ию, медленно.) Живое, стань камнем навеки!

 

Что-то невнятно бормоча, Кристлайла протягивает к Ие руку с жезлом, замершая Ия зажмуривается. Ал хватается за жезл и с большим усилием поворачивает его к самой волшебнице, касаясь её лба.

 

Что… что ты сделал… глупец…

 

Волшебный жезл падает из её руки. Вспышка, потом мгновение тьмы - и на месте Кристлайлы огромный сверкающий чёрный кристалл. Каспар глядит на него в оцепенении.

Ал подбирает волшебный жезл.

 

Ия (открывая глаза).   Что случилось?

Ал (крепко сжимая в руке волшебный жезл).   Кристлайла сама превратилась в камень. (Задумчиво.) Как она и говорила - соединились кристалл и ночь…

 

Каспар бросается к Алу, тот угрожающе взмахивает волшебным жезлом.

 

Стой, Каспар, стой! Только сунься к нам - и тебе не поздоровится: живо станешь каким-нибудь булыжником!

 

Каспар замирает в нерешительности, потом хватает чёрный кристалл и быстро выбегает.

 

Ия (тревожно).   Он её украл… Может, стоит догнать его?

Ал.   Зачем нам эта окаменевшая чародейка?

Ия.   А Каспар?

Ал.   Он не опасен, ведь волшебный жезл остался у нас. Пусть бежит… Мы свободны, вы все теперь свободны! Ты понимаешь, Ия?

Ия (глядя на коллекцию чародейки).   Но как же они, эти заколдованные люди… неужели нет способа освободить и их?

Ал.   К сожалению, я ничего не смыслю в волшебстве. (Осторожно касается жезлом одного из камней, но ничего не происходит.) Видишь? Ничего у меня не получается. Наверно, нужно обладать волшебной силой...

Ия.   Здесь жутко… нам нужно возвращаться, но в темноте опасно спускаться с гор. Пожалуйста, поиграй на флейте, пока мы дождёмся рассвета.

 

Садятся, прижимаясь друг к другу спинами; Ал играет на флейте.

Кристаллы начинают мерцать, светиться всё ярче и ярче.

Ослепительная вспышка, тьма - и на месте кристаллов возникают люди. Они медленно поднимают головы, удивлённо озираются.

Среди них -   С в е т а н.

 

Ия.   Смотри, Ал, смотри! Кристаллы ожили, они стали людьми… (Пауза.) Я знаю, это твоя музыка… твоя флейта разбудила их! Помнишь, что говорила чародейка: твоя флейта разбудит и камни.

Ал.   Невероятно… невероятно…

 

Вбегают   Я н ,  К л а у с   и   В л а с .

 

Ян.   Ия! Ал!

Влас.   Вы живы! А где чародейка?

Ия.   Её больше нет.

Клаус.   Ура! Мы спасли вас!

 

Медленно входит   В л а с т а .

 

(Бабушке.) Мы спасли их, ба, а ты не верила. (Замечает расколдованных людей.) Ба, гляди, какие странные… Кто они?

Ян .   Что это за люди?

Влас (глядя на расколдованных).   Кажется, я вижу знакомые лица…

Ал.   Это те, что долго-долго были камнями в сокровищнице Кристлайлы.

Влас (глядя на расколдованных).   Сколько же их… здесь наши пропавшие друзья, наши соседи… (Расколдованным, обнимая их и пожимая им руки.) Дорогие мои, дорогие! Какое чудо! Вы вернулись к нам, как же будут счастливы ваши близкие…

Власта (узнавая Светана).   Светан! Мой дорогой братик… Я всегда, всегда знала, что ты жив, что я увижу тебя снова! Ты не узнаёшь меня? Я твоя сестра Власта. Конечно, не узнаёшь, конечно, ведь я постарела, у меня теперь внуки… прошло столько долгих лет… (Обнимает его, плачет.)

Светан.   И я уже не молод, сестрица… Как же долго я спал в этой каменной скорлупе…

Влас. Мне кажется, мы все наконец-то проснулись.

 

 

СЦЕНА ВТОРАЯ

Домик семьи Зар. Утро.

И я   сидит под навесом, на краешке террасы, болтая ногами, и любуется окрестностями: она теперь в чистой одежде, лицо умыто.

Из дома выходит   А л   в дорожном плаще.

 

Ия (не оборачиваясь).   Это ты, Ал?

 

Ал молча кивает.

 

Я могла бы и не спрашивать - мне больше не нужно притворяться, но я всё равно узнаю всех по звуку шагов. Бабушка шуршит подошвами, приволакивая ногу и постукивая своей палкой, папины ботинки скрипят на разные голоса - «скрип-хруп, скрип-хруп!» - точно разговаривают. Ян топает как медведь своими огромными ножищами, а Клаус всё время прыгает, как заяц, потому что хочет успеть везде и всюду. Ты же… ты ступаешь так, словно сейчас оттолкнёшься от земли и взлетишь… (Пауза.) Сегодня первый день тепла, мир такой яркий! И как же хорошо смотреть на него без этих ужасных очков. Представляешь, как я от них устала? (Оборачиваясь.) Нет, ты, конечно, не представляешь…

 

На пороге появляются   К л а у с   и   Я н .

 

Но почему ты снова надел этот дорожный плащ, Ал?

Ал.   Я ухожу, Ия.

Ия.   Куда? Ты идёшь с братьями в лес, да? (Братьям.) Вы ведь собрались в лес? (Вскакивая.) Тогда и я пойду с вами - теперь мне не нужно прятаться!

Ал.   Я ухожу совсем. (Братьям Ии.) Друзья, идите вперёд, я догоню вас.

Клаус.   Не задерживайся, Ал!

Ян .   Догоняй. Мы нарочно будем идти тихо-тихо.

(Уходят.)

Ия (Алу).   Постой, подожди! Как же так? Теперь, когда чародейки больше нет, тебе здесь ничто не грозит, ты можешь жить у нас, сколько захочешь…

Ал.   Мне пора, Ия. Твои братья обещали проводить меня до большой дороги. Я уже попрощался со всеми. Со всеми, кроме тебя.

Ия.   Ну куда тебе спешить, куда… теперь, когда здесь всё изменилось? Смотри, сколько ещё кругом снега… по ночам бывает морозно, ты можешь простудиться в пути. И в горах опасно, тропинки сплошь скользкие - вдруг ты снова упадёшь? Кто найдёт тебя, кто поможет, кто отогреет, когда ты будешь совсем один? Останься, прошу тебя! Дождись хотя бы настоящей весны…

Ал.   Мне не стоит задерживаться у вас, мне нигде не стоит задерживаться слишком долго. К людям привыкаешь, потом расставаться всё трудней и трудней…

Ия.   Значит, не нужно расставаться вовсе! Останься с нами, Ал. Останься со мной…

Ал.   Ты сама не понимаешь, что говоришь, Ия.

Ия.   Понимаю. Я люблю тебя, Ал, я полюбила тебя сразу, едва увидела. Знаю, тогда я была ужасна, в своём прежнем облике, я могла напугать любого. Но теперь и я изменилась… взгляни на меня теперь!

Ал.   Я и так всё время смотрю на тебя, Ия… и не могу оторвать глаз. Разве ты не замечала, разве не догадывалась? Потому-то мне и нужно уйти сейчас… чтобы не разбить твоего сердца.

Ия. Но любовь не разбивает сердец, Ал!

Ал. Нет, не любовь, нет… их разбивает расставание. Ты же знаешь, моё крыло осталось при мне. Я думал, любовь сильнее всего на свете, она удержит меня на месте, но крыло… оно всё тянет и тянет меня вперёд! Ты забудешь меня, ты полюбишь снова… ты ещё будешь счастлива.

Ия.   Нет, Ал, нет…

Ал. Такая уж судьба - мне нужно в дорогу. Я не смогу остановиться даже ради тебя - крыло зовёт меня в небо… Прости меня, прости… Прощай, Ия! (Целует её и убегает. )

 

Ия стоит в оцепенении, зажмурив глаза - потом бросается следом.

 

Ия. Ал, нет! Подожди! Ну подожди же, Ал…

 

 

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Там же. Солнечный день, деревья в юной зелени.

И я   стоит на тропинке и смотрит в небо.

Из домика выходит   В л а с т а.

 

Власта.   Красота! Вот мы и дождались тепла. (Садится.) Дождались тепла мои старые косточки, теперь отогрею их на солнышке. Листья уже зеленеют, Ия, скоро в лесу зацветут фиалки, такие же синие, как твои глаза. А где Клаус, внучка?

Ия.   Он в горах, бабушка. Слышишь?

 

Прислушиваются. Издалека доносится далёкий голос флейты.

 

Ал не зря подарил ему на прощание свою флейту. Теперь Клаус целые дни проводит в горах, играя на ней.

Власта.   Эх, Клаус-Клаус! Выйдет ли толк из того, кто дни напролёт дует в дудочку? (Гордо.) То ли дело Ян: как только люди выбрали управляющим нашего посёлка моего Власа, Ян заменил отца на его прежнем месте. На руднике им очень довольны! А по вечерам наш Ян учится у своего дяди Светана премудростям строительного дела, и к тому времени, как придёт ему пора жениться, он сможет построить свой собственный домик.

Ия.   Ничего, бабушка, и наш маленький Клаус не пропадёт, ведь он такой умный, такой быстрый, такой наблюдательный - он всё схватывает на лету. И он тоже всему научится. А музыка… разве музыка может этому помешать? Музыка прекрасна, бесконечна, как это небо…

Власта.   Ты теперь слишком часто смотришь в небо, внучка. Ты напоминаешь мне Ала. С тех пор, как он ушёл, ты не находишь себе места…

Ия.   Не нахожу, бабушка.

Власта.   Эх, Ия-Ия! Ты думаешь, он вернётся?

Ия.   Не знаю, бабушка…

Власта.   А тут и знать нечего. Он не вернётся, Ия. Человеку нужно жить на земле, а твой Ал пытается разорваться между землёй и небом. Пытается - и не может.

Ия.   И я не могу, бабушка…

Власта.   Ты? О чём ты говоришь, Ия?

Ия.   О крыле, бабушка.

Власта.   Об этом проклятом крыле Ала?

Ия.   Нет, о моём крыле. (Садится рядом с бабушкой.) О моём собственном. Теперь крыло есть и у меня. Всего лишь одно крыло.

Власта (тревожно).   Как же так, откуда, не понимаю? Не могло же оно вырасти у тебя только из-за того, что ты слишком много думала про своего Ала?

Ия.   Нет, бабушка, нет! Это случилось во дворце Кристлайлы, это вышло нечаянно. Когда она хотела коснуться Ала своим волшебным жезлом, я заслонила его - и волшебница задела моё правое плечо, задела совсем легонечко, я едва почувствовала - и почти сразу забыла об этом, слишком много всего случилось потом. Но позже, позже…

Власта.   Что, моя дорогая?

Ия.   Как-то вечером я бродила в горах. Я остановилась на самом краю обрыва, и небо на закате было таким чистым, таким прозрачным… как горный хрусталь. Я вспоминала Ала, я думала: «Вот бы сейчас у меня были крылья! Как бы легко я полетела к нему сквозь этот воздушный океан! Свободно, как крылатая птица…» И…

Власта.   …и?

Ия.   …и крыло взвилось у меня за правым плечом! Я… знаешь, от неожиданности меня качнуло, и я чуть не упала вниз. Я испугалась, отскочила от края… Одно крыло - это слишком мало, чтобы удержать в воздухе человека, правда? Пусть даже такого небольшого человека, как я.

Власта.   Внучка, внученька! А что было потом?

Ия.   Потом крыло исчезло…

Власта.   И хорошо, и правильно! Ия, дорогая, забудь ты об этом ужасном крыле. Простому человеку не нужны крылья, неслучайно мы рождаемся без них. Не думай, не вспоминай о нём никогда!

Ия.   Я уже не смогу, бабушка - крыло стало частью меня. Я чувствую его за спиной всякий раз, когда смотрю в небо, когда думаю про моего Ала. Ведь он тоже стал частью меня... И знаешь, что я поняла, бабушка?

Власта (испуганно).   Что, Ия?

Ия (торжествующе).   У нас с ним теперь два крыла! У нас два крыла, понимаешь?

Власта (кивая).   Понимаю… нет, я совсем ничего не понимаю…

Ия.   Целых два крыла! Вместе мы сможем летать, я и Ал! Если взяться за руки, если прижаться друг к другу крепко-крепко, если делать взмахи одновременно… наши крылья обязательно поднимут нас вверх!

Власта.   Ты сошла с ума Ия…

Ия.   Нет, бабушка, я сильна и уверена в себе, как никогда. (Вставая.) Мне пора в дорогу. Я пойду вслед за Алом, я буду искать его…

Власта.   Моя бедная девочка… Постой, погоди… Где? Где же ты будешь искать его?

Ия.   Там, где небо, бабушка. Там, где небо…

 

 

Санкт-Петербург, февраль 2007 - август 2010 гг.