закулисная сказка для любого возраста

 

 

Д е й с т в у ю щ и е   л и ц а :

Баюша – шепталка сонная, рассказчик.

Суфлёр Суфлёрыч – театральный домовой, дедушка.

Суфлёрушко – театральный домовой, внучек.

Чесал Чесалыч – домовой из парикмахерской.

Валерьян Валерьяныч – домовой из аптеки.

Батон Батоныч – домовой из булочной.

Тиша – шуршавка.

Саша – молодая актриса (роль с пением).

1-й домовой – молодой.

2-й домовой – молодой.

3-й домовой – молодой.

Чужак – незваный гость (роль без слов).

Уборщица – с метлой (роль без слов).

Прима – старая актриса (роль без слов).

 

М а с с о в к а ,  не менее 5-х человек*:

они же – актёры и монтировщики сцены,

они же – домовые, скрипуны и шуршавки.

_______________________

* См. авторское дополнение в конце текста.

_______________________

 

 

 

ПРОЛОГ

На авансцене   Б а ю ш а :   в полутьме крадётся на цыпочках вдоль закрытого занавеса, трепеща и оглядываясь. Замечает зрителей – и замирает как вкопанный.

 

 

Баюша (зрителям).   Ой, вы меня увидели! Увидели, да? Ну всё, увидели… (Огорчённо вздыхая, садится на край сцены.) Так и знал, что увидите. Нельзя нас, домовых, никому видеть, не положено это: такой уж у нас домо?вый закон. Но раз увидели – выхода нет: придётся рассказывать вам сказку. Вы ведь сказки любите? Любите, да? Что-что? Не слышу? Конечно, любите – сказки все любят.

А я вот здесь прямо и живу, тутошние меня Баюшей кличут. Баю-баюшки-баю, знаете? Это про меня, я шепталка сонная, у меня работа такая: на ночь взрослым и детишкам сны навеваю. Знаете, как? Да очень просто: один баран прошёл, два барана прошло, три барана прошло, четыре барана… Ой, не спите, не спите! Баранов-то у меня ещё много, целое стадо, даже овцы в запасе есть, но если вы сейчас заснёте, кто же сказку мою слушать станет? Сказка интересная – про малого домовёнка.

 

Баюша приподнимает край занавеса – из-под него выглядывает

С у ф л ё р у ш к о .

 

Откуда появился домовёнок этот – никто не знает, откуда берутся домовые вовсе неведомо. Некоторые говорят, что выводятся они из свалявшейся пыли и грязи под кроватями – неправда это: не знаешь точно, зря не болтай. А в театре у нас вообще никаких кроватей нету. Разве что ненастоящие, понарошечные – для спектакля.

 

 

КАРТИНА ПЕРВАЯ

«Домовёнок»

Занавес раздвигается.

На сцене   С у ф л ё р  С у ф л ё р ы ч   и   С у ф л ё р у ш к о .

Б а ю ш а -рассказчик держится в сторонке.

 

Суфлёр Суфлёрыч (вертя домовёнка и разглядывая).   Ого! Настоящий домовёнок, как положено: махонький, мохнатый, со своей собственной новой метлой.

Суфлёрушко.   А зачем я с метлой?

Суфлёр Суфлёрыч.   Домовому без метлы никак – это его рабочее снаряжение. Ну вот и славно, вот и пополнение прибыло! И как же мне тебя назвать? А назову-ка я тебя по семейному: Суфлёрушко. Ведь я дедушка твой – Суфлёр Суфлёрыч, главный театральный домовой.

Суфлёрушко.   А почему главный, дедушка? Тут и другие домовые есть?

Суфлёр Суфлёрыч.   Никого тута нету, один я. Домовой в каждом доме должен быть один, куда больше-то? Есть дом – есть домовой, этому дому хранитель: живи себе да за порядком следи.

Суфлёрушко.   А я тогда зачем, дедушка?

Суфлёр Суфлёрыч.   Будешь ты мне помощник, а то совсем замотался я, хоть разорвись. Это ж тебе не дом, где простые люди живут себе поживают на одном месте – день за днём живут, год за годом. Тут другое, тут – театр! А раз театр – сразу и голова кру́гом. Вот сам посуди: пока одни актёры на гастроли по чужим городам ездят и там спектакли свои показывают, другие актёры в это самое время здесь, в родных стенах, репетируют и представление зрителям дают. И там мне нужно быть, и тут: и с теми, и с этими. Как хочешь, так и разрывайся, хранитель! Тут одним домовым не обойтись.

Суфлёрушко.   А что такое театр, дедушка?

Суфлёр Суфлёрыч.   Театр… Да как же про него расскажешь?

 

Дедушка садится на край сцены и усаживает Суфлёрушку к себе на колени.

Тихая музыка. Баюша тихонько, на цыпочках, крадётся у них за спинами,

задёргивая занавес.

 

Понимаешь, Суфлёрушко: театр – это не дом, не стены. Театр – это чудесный шатёр! И каждый раз создаётся он заново, волшебством спектакля – из света, звука и актёрской игры. То он на одном месте стоит, чудесный шатёр этот, на родной театральной сцене; то надвое-натрое разделяется, когда развозят актёры свои спектакли по другим странам и городам. И театральному домовому с этим волшебным шатром кочевать приходится.

Суфлёрушко.   Понятно.

Суфлёр Суфлёрыч.   Да что тебе понятно, дурилка малая? Ничего про театр понять нельзя, хоть всю жизнь тут проживи. Пойду-ка я друзей позову, соседних домовых: посидят, чайку попьют, с тобой познакомятся.

 

Уходят.

 

 

 

КАРТИНА ВТОРАЯ

«Чаепитие»

Б а ю ш а   отдёргивает занавес.

На сцене    С у ф л ё р  С у ф л ё р ы ч ,   Б а т о н  Б а т о н ы ч ,   Ч е с а л  Ч е с а л ы ч ,   В а л е р ь я н  В а л е р ь я н ы ч   и   С у ф л ё р у ш к о .

Низенький столик с самоваром накрыт для чаепития.

Баюша держится в сторонке.

 

Баюша (зрителям).   И вот явились друзья к Суфлёру Суфлёрычу, соседние домовые – Чесал Чесалыч из подвальной парикмахерской…

 

Чесал Чесалыч кланяется зрителям и усаживается за стол.

 

…Валерьян Валерьяныч из старинной аптеки…

 

Валерьян Валерьяныч кланяется зрителям и усаживается за стол.

 

…и Батон Батоныч – из угловой булочной.

 

Батон Батоныч с расшаркиванием кланяется зрителям, из заплечного

мешочка высыпает на чайный поднос гору бубликов – и тоже садится

за стол.

 

Все пришли на Суфлёрушку посмотреть.

Чесал Чесалыч (разглядывая Суфлёрушку).   Тощщой-то какой… И зачем он тебе, Суфлёрыч, домовёнок этот? Заботы одни: чесать, учить, присматривать… Одному лучше!

Суфлёр Суфлёрыч.   Сложен наш театральный уклад, друг мой Чесал Чесалыч, ох, сложен! Это тебе не косички из стриженых волос выплетать. Тут тебе и репетиции, и спектакли, и гастроли. А дома кого оставишь, чтобы в родных стенах к возвращению порядок был? Чтобы не набежали шустрые крысы-мыши, не выгрызли все важные слова мудрых людей из книжек в театральной библиотеке? Чтобы не проникли сюда шуршавки и скрипуны, не раскачали колосники над сценой и узкие театральные лесенки? Чтобы не развелись в тёмных углах за кулисами пугалки сумеречные?

Баюша (зрителям, доверительно). Да уж, от пугалок этих избавляться потом приходится живым огнём, долго и хлопотно. А в театре живой огонь – штука опасная, это вам любой пожарный домовой подтвердит.

Валерьян Валерьяныч (Суфлёр Суфлёрычу).   Гастроли-гастроли! Опять ты про гастроли заладил, Суфлёрыч! Гастроли твои тоже в каких-нибудь местах проходят, там свои домовые водятся, они и присмотрят за порядком, это их хозяйский домо́вый долг. Тебе-то чего по чужим краям таскаться? Сиди дома, как все. Чай пей.

 

Пьют чай, Суфлёр Суфлёрыч вздыхает.

 

Баюша (зрителям).   Суфлёр Суфлёрыч огорчался: не понимают его друзья. Ну как доверишь домовым-чужакам в незнакомом месте свой родной театральный шатёр? Они и текстов не знают, и спектаклей не видели – разве догадаются, когда следует отвислый краешек кулисы отдёрнуть, чтобы героиня на выходе ножками не запуталась? Когда бросить на затёртый пол чужой сцены горсть шершавого порошка, чтобы не поскользнулись танцоры, не попадали? Когда дунуть на вспотевшую старую актрису-приму долгим-долгим освежающим дуновением, чтобы в пылу игры сознание не потеряла? При театре нужен глаз да глаз. Зато вот толстяку Батон Батонычу домовёнок сразу понравился.

Батон Батоныч (Суфлёрушке, улыбаясь).   Ешь, дружок-Суфлёрушко, эти бублики – свеженькие они, тёплые, прямо из печки. Угощайся!

Баюша (зрителям).   Батон Батоныч сам по ночам бублики да булочки пёк и всех окрестных домовых ими баловал. В старые времена оно ведь как было? Домового жильцы в доме уважали, величали «хозяином-батюшкой» и ставили ему в особом уголке мисочку с едой и напёрсток молока. А теперь людям до домового и дела нет: кормись, как хочешь. Вот и приходится домовым поддерживать друг дружку.

Суфлёрушко (уплетая бублик).   Спасибо, Батон Батоныч, очень вкусно! Ты такой добрый…

 

Баюша задёргивает занавес.

 

 

 

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

«Поиск друзей»

На авансцене   Б а ю ш а .

 

Баюша (зрителям).   Вот и стал Суфлёрушко в театре жить и постигать домо́вую премудрость. (Отходит в сторонку.)

 

На авансцену с опаской вкрадываются   С у ф л ё р у ш к о   и   С у ф л ё р  

С у ф л ё р ы ч .

 

Суфлёр Суфлёрыч (внуку).   Тссс! (Озираясь.) Жизнь у домовых непростая: за всем уследи, везде поспей. Говорят, домовые днём спят – неправда это, у нас и днём работы с избытком, только никому мы на глаза не лезем. Хочешь быть домовым – умей прятаться.

Суфлёрушко.   Понял, дедушка.

Суфлёр Суфлёрыч.   Да что ты понял, дурилка малая? Ещё учиться тебе и учиться…

 

Слышится шум, домовые прячутся по углам.

 

Баюша (зрителям).   Место, где жил Суфлёрушко было не простым театром, а кукольным.

 

Баюша отдёргивает занавес: на стене висят театральные куклы

из «Гамлета». Входят   м о н т и р о в щ и к и ,  ставят небольшую ширму.

Входят   а к т ё р ы ,  разбирают кукол.

Звучит музыка, начинается короткое немое представление на тему

«Гамлета»: сначала рука об руку торжественно проходят кукольные

Король и Королева, потом перед Гамлетом появляется Призрак, затем

происходит поединок на рапирах и смерть Гамлета.

Во время представления актёры, управляя куклами, обходят вокруг ширмы –

и делаются видны зрителям.

 

Здесь верховодили куклы, домовёнок это мигом понял.

Суфлёрушко (глядя на ширму, шёпотом).   Ух, до чего же всё это здо́рово! Совсем-совсем ничего не понятно, а так здо́рово!

Суфлёр Суфлёрыч (шёпотом).   Конечно, непонятно, это же для взрослых людей представление, про жизнь и про смерть. «Гамлет» оно называется.

Суфлёрушко (шёпотом).   Дедушка, а как это куклы вдруг оживают?

Суфлёр Суфлёрыч (шёпотом).   Видишь, внучек? Люди за ширмой прячутся. Эти люди – актёры, они куклам вроде помощников: там поднимут, тут поддержат, здесь плечиком подопрут. Дёргают за верёвочку – кукла говорит. Актёр – он, считай, личный домовой при каждой кукле.

Суфлёрушко (шёпотом).   Понятно.

Суфлёр Суфлёрыч (шёпотом).   Да что тебе понятно, дурилка малая? Смотри, учись, всё подмечай.

Баюша (зрителям).   Суфлёрушке-малышу сразу захотелось с куклами подружиться, особенно – с печальным длиннолицым Гамлетом, который казался мудрее всех, читал красивые стихи «Быть или не быть?» и каждый раз умирал в конце своей пьесы. А на следующем спектакле всё начиналось сызнова.

 

Актёры вешают кукол на стену и расходятся.

 

Но после представления куклы бездвижно висели на своём месте, молча и загадочно глядя вдаль.

 

Суфлёрушко на цыпочках обходит сцену по самому краешку, вдоль кулис,

подбираясь к куклам.

 

Суфлёрушко (теребит за трости куклу-Гамлета).   Гамлет! Эй, Гамлет! Я Суфлёрушко. Давай с тобой дружить? (Кукла молчит. Домовёнок обращается к дедушке.) Как бы мне, дедушка, с куклами подружиться? Не хотят они со мной разговаривать…

Суфлёр Суфлёрыч (внуку).   Дурилка малая! Куклы живут только на сцене, там их мир, и никому в него лезть не дозволено. Даже нам, домовым.

Баюша (зрителям).   И Суфлёрушко перестал с куклами заговаривать. Придёт лишь иногда, посмотрит на печального Гамлета – и ушлёпает прочь с тихим вздохом: у театральных домовых на ногах шлёпанцы, им босиком нельзя, тут в театре повсюду гвозди да булавки.

 

Баюша задёргивает занавес.

Суфлёрушко грустно проходится туда-сюда, пришлёпывая тапками

и волоча за собой свою метёлочку.

 

А малышу так хотелось с кем-нибудь дружить!

 

Вбегает   у б о р щ и ц а   с большой метлой.

Она быстро-быстро подметает пол, носясь взад-вперёд.

 

Суфлёрушко.   Дедушка, смотри, ещё одна домовая!

Суфлёр Суфлёрыч (внуку).   Это не домовая, это здешняя уборщица.

Суфлёрушко (уборщице).   Эй-эй, уборщица, постой! Давай с тобой дружить!

 

Суфлёрушко несколько раз забегает вперёд и встаёт перед уборщицей,

но она каждый раз сметает его метлой в сторону, а потом и вовсе уходит.

 

Суфлёрушко.   Дедушка, куда все от меня убегают? Почему дружить не хотят?

Суфлёр Суфлёрыч.   Дурилка малая, они ж люди! А мы с людьми в разном мире живём, всё равно как рыбы и бабочки.

Баюша (зрителям).   Так что подружился Суфлёрушко лишь с одной кулисной шуршавкой.

 

Из-под занавеса, шмыгая носом и чихая, вылезает шуршавка   Т и ш а .

Суфлёр Суфлёрыч щекочет её за ушами, шуршавка жмурится.

 

Вообще, домовым их гонять полагается, потому что непорядок от них, сплошное шуршание. Но эту шуршавку дедушка отчего-то терпел. Шуршавка была невредная, тихая, потому и звали её – Тиша. Она сочиняла непонятные стихи и потом целыми днями бубнила их себе под нос, а домовёнку делалось от них легко и спокойственно.

Тиша.

Шуры-шу́ры – шур-шары́,

Шуршур-шу́ры, шуши ши́.

Шиши-шу́ши, шуры шир,

Ширшир-шу́ры – шишу ширррр…

 

Суфлёрушко подходит к Тише и берёт её за лапку.

 

Суфлёр Суфлёрыч (Тише).   Ишь, расшуршалась, шустрая! Возьми леденчик.

 

Дедушка достаёт из кармана леденчики и угощает ими шуршавку,

а потом внука, те переглядываются – и убегают.

 

Баюша (зрителям).   Как у всякого домового, у дедушки своя книга была, где всё записывалось. Так она и называлась – «Домо́вая Книга».

 

Суфлёр Суфлёрыч, пыхтя, вытаскивает из-под занавеса большую книгу,

сдувает с неё пыль.

 

Никто в неё вроде ничего не писал, а записано в ней было всё. И в свободную минутку дедушка из этой книги читал вслух, красиво и тоже непонятно.

 

Суфлёр Суфлёрыч (садится и читает).

Объяты любовью свыше,

Творим мы бесславно жизнь свою,

И кто забудет об этом –

Бесславен трижды…

 

Захлопывает книгу, кладёт её себе под голову и засыпает.

Свет меркнет…

 

 

 

КАРТИНА ЧЕТВЁРТАЯ

«Домовые и театр»

Б а ю ш а   отдёргивает занавес: на сцене всё та же ширма.

 

Баюша (зрителям).   Самое интересное в театре – это сцена. Тут в театре всё интересно, но сцена… Суфлёрушке она казалась необъятной.

 

Баюша ходит по сцене, рассказывая и показывая.

 

По бокам сцены висели кулисы, занавеси такие чёрные, а ещё на сцене стояла ширма. Ширма – это тоже сцена, только для кукол. И актёры-домовые за ней прятались, помогая куклам играть на ширме свои роли.

 

Притаившиеся за ширмой   а к т ё р ы   высоко поднимают кукол –

Петрушку и городового с палкой – и показывают сценку с дракой и погоней.

 

Декорации в театре изображали разные места: то дворцы и сады, то леса и горы – и во время спектакля они часто менялись. Высоко над сценой были устроены колосники, настил такой решётчатый, вроде дырявого потолка или мостков. Колосники эти служили для театральных хитростей – всякие механизмы там ставить, декорации крепить. Декорации подвешивали на прочных канатах, и когда заканчивалось действие, ненужные декорации подтягивали вверх, и зрителям они делались невидны.

 

Одновременно с его рассказом происходят эффектные смены декораций.

 

Очень домовым эти колосники нравились, любила на них по ночам собираться вся окрестная молодёжь – младшие домовые, недавние, что по новостроенным домам и магазинам живут. Набегут, в дырки свесятся: ухают, гукают, вопли вопят, стараются, у кого выйдет жутче.

 

Одновременно с его рассказом из-за кулис, то тут – то там, высовываются

разные забавные   д о м о в ы е ,  кривляются и строят рожицы; потом

начинается неописуемый театральный шум – уханье, гуканье, вопли,

эхо. При возможности, домовые свешиваются с декораций и раскачиваться

над сценой на канатах.

 

Дедушка Суфлёр Суфлёрыч их не гонял, пусть себе резвятся. Театр – это чудо, тут можно всё. И разносило по пустому залу гулкое театральное эхо эти ночные звуки и выкрики, на радость затаившимся под зрительскими креслами скрипунам и шуршавкам – те мигом начинали выводить свои бесконечные скрипы и шуршуры́.

 

Отовсюду слышатся скрипы, шуршанье.

В зрительный зал вбегает   С у ф л ё р  С у ф л ё р ы ч   с метлой, носится

по проходам, выметая притаившихся там   с к р и п у н о в  

и   ш у р ш а в о к .   С у ф л ё р у ш к о   вбегает следом и помогает дедушке.

 

Суфлёр Суфлёрыч (сердито машет метлой).   Кыш! Кышшш! Вон пошли, безобразники!

Суфлёрушко.   Кыш! Кыш!

 

Издавая смешные звуки, скрипуны и шуршавки разбегаются.

Баюша задвигает занавес.

 

Баюша (зрителям, с авансцены).   А вот на сцену никто из шалунов никогда не лез, в театре сцена – это святое, на ней только спектакли творятся, а так бегать – ни-ни! Домовым на сцену ступать строжайше запрещено. Все домовые это хорошо знали, таков был старинный закон.

 

Баюша отходит в сторонку.

Суфлёр Суфлёрыч и Суфлёрушко, отдуваясь, усаживаются на краю сцены.

 

Суфлёр Суфлёрыч.   Домовые, внучек, в театре много чего делают, всего и не перескажешь: и в кулисах у нас кипит работа, и внизу под сценой, в просторном холодном трюме. И за реквизитом нужно присмотреть.

Суфлёрушко.   А что такое реквизит, дедушка?

Суфлёр Суфлёрыч.   Всякие вещи для спектакля: цветы, звёзды, утюги, чайники – всего не перечесть. Но главное наше дело – это шёпоты.

Суфлёрушко.   Какие шёпоты, дедушка?

Суфлёр Суфлёрыч.   Важные. Как начнётся спектакль, так начинает и театральный домовой, затаившись в уголке, актёрам роли нашёптывать.

Суфлёрушко.   Дедушка, а откуда домовой все слова из ролей знает?

Суфлёр Суфлёрыч.   А ниоткуда: надо ему – и знает.

Суфлёрушко.   Удивительно…

Баюша (зрителям).   Вот и шепчут домовые словечко за словечком тишайшим шепотком, так что ни единая живая душа не услышит – вроде как просто воздушные волны от них идут, легчайшие колебания. Но и сама душа человечья вся из сплошных волнений и колебаний состоит, и ловит она эти волны малые, и придают они духу актёрам, чтоб не смутились на сцене, не запутались, не сфальшивили. Такое вот от домовых театральное вдохновение.

Суфлёр Суфлёрыч.   Люди о домовых хоть и не знают, а тоже догадались в театре своих человечьих шептунов заводить – суфлёров, чтобы те им слова из ролей подсказывали. Бубнили они, бубнили, суфлёры эти, сидели в будочке на краю сцены, а вдохновением от них не веяло. Вот все теперь и перевелись. Нету суфлёров – и правильно, а то им ещё и деньги зря плати, сплошной убыток хозяйству.

Суфлёрушко.   Конечно, дедушка! Зачем театру человечий бубнила, когда в нём есть мы с тобой, настоящие театральные домовые?

Суфлёр Суфлёрыч (смеясь).   Эх ты, дурилка малая! Тебе до театрального домового ещё расти и расти. Смотри, слушай, ума набирайся.

 

 

 

КАРТИНА ПЯТАЯ

«И сказки, и грим»

Б а ю ш а   открывает занавес: сцена подготовлена для «чёрного кабинета»: чёрные кулисы и задник (они могут быть на сцене с самого начала спектакля).

Ближе к авансцене стоит лёгкий гримёрный столик с зеркалом, который можно быстро убрать.

 

Баюша (зрителям).   Всё Суфлёрушке в театре интересно было: и большой зал со смешными откидными креслами, что так громко хлопают, когда встаёшь. И фойе, длинная комната для отдыха, где в антракте прогуливались зрители. Ведь в театре любой перерыв антрактом называется, знаете? Так вот, в том фойе стояли стеклянные витрины, а в них старинные куклы красовались – те, что больше не играют на сцене и хранятся лишь для любования. Ещё нравился Суфлёрушке буфет, где продавалось такое вкусное ванильное мороженое: лизнёшь – язык замирает! (Встаёт и подходит к зеркалу.) И актёрские гримёрные нравились – с зеркалами, потускневшими за долгие годы от сотен отражённых ими лиц; со столиками, уставленными кучей коробочек с цветными мазями и помадами. (Прислушивается – и прячется за зеркалом.)

 

Появляются   С у ф л ё р у ш к о   и   С у ф л ё р  С у ф л ё р ы ч .

Суфлёрушко трогает коробочки: открывает-закрывает, нюхает,

пробует содержимое пальцем.

 

Суфлёрушко.   Дедушка, что это?

Суфлёр Суфлёрыч.   Это грим. Волшебная мазь!

Суфлёрушко.   Грим? Слово-то какое знакомое... Ой, вспомнил! Так ведь и на одной книжке в тутошней библиотеке написано – «Сказки братьев Гримм». И в ней картинки такие все красивые! Дедушка, значит, эти коробочки с книжкой как-то связаны, да? Ой, знаю-знаю! Я догадался! Одни сказки в книжке спрятаны, а другие – в этих коробочках!

Суфлёр Суфлёрыч.   Эх ты, дурилка малая! Сказки не сказки, но все актёры перед выходом на сцену мажут этим гримом свои лица – и лица у них меняются. У нас тут в театре хоть куклы и главные, но актёров тоже частенько на сцену выпускают, зрителям показаться.

Суфлёрушко.   Наверно, чтобы им не обидно было.

 

Слышен шум, домовые прячутся за кулисы. Вбегают   а к т ё р ы   в чёрных

трико: быстро, мазками, наносят друг другу на лица смешной грим,

показывают зрителям импровизированный танец или пантомиму –

и убегают, унося гримёрный столик. На месте зеркала остаётся Баюша:

он выходит вперёд.

 

Баюша (зрителям).   Но больше всего нравился Суфлёрушке один театральный трюк: назывался он «чёрным кабинетом». Актёры и правда полностью одевались во всё чёрное: и трико на себя натягивали чёрное, и чёрные перчатки, и даже закрывали лица чем-нибудь чёрным, оставляя лишь щёлочки для глаз. Всю сцену занавешивали чёрным бархатом – и светили на неё особыми лампами. И чёрные актёры на чёрном становились глазу невидимы; и сразу казалось, что и куклы, и цветной реквизит сами порхают по воздуху. Смотришь – и начисто забываешь, как всё это устроено.

 

Во время рассказа Баюши идёт подготовка к «чёрному кабинету»: на сцену

выходят те же актёры, но уже полностью в чёрном и с реквизитом

для представления. При смене освещения зрители видят художественный

эффект «чёрного кабинета»: можно показать сценку с летающими

бабочками или птичками, или что-то другое, по выбору постановщика.

Домовые наблюдают из-за кулис.

 

Суфлёрушко (дедушке, громким шёпотом).   Дедушка, вот оно какое – настоящее волшебство…

Суфлёр Суфлёрыч.   Да… Тут тебе и сказки, и грим…

 

Актёры уходят, Баюша задёргивает занавес.

 

Баюша (зрителям).   Домовым в театре тоже в чёрном ходить полагается, им без одежды нельзя. Театр этот такое дело, что на всё он надевает маску, чтобы одно представлялось другим: и на лица, и на тела, и на все слова человечьи. Ведь тут перед зрителями одни люди изображают других и очень стараются, чтобы зрители им поверили. И грим актёрский – это та же маска. Одни только куклы играют без масок, самих себя.

 

Из-под занавеса вылезает   Т и ш а   с рукодельем, за ней – Суфлёрушко

и Суфлёр Суфлёрыч: все они усаживаются на краю сцены.

Тиша шьёт, домовые беседуют.

 

Суфлёр Суфлёрыч.   У нас в театре, внучек, голышом только дураки шастают: кожаный ты или мохнатый – будь любезен, надевай театральный костюм. Одёжка у нас, домовых, от работы быстро изнашивается, но с новой сложности нет: оторвём кусочек малый от старой кулисы – Тиша балахончик и смастерит. Она хоть и шуршавка, но на лапки ловкая: всех домовых обошьёт-оденет. (Тише, щекоча её за ушами.) Шей, Тиша, шей.

Суфлёрушко.   А знаешь, дедушка, что мне больше всего в театре нравится? Мне нравится свет.

Суфлёр Суфлёрыч.   Да, свет тут особенный, на разные цвета разложенный, чтобы на сцене красоту создавать. Видишь? Вон сидит наверху в будочке осветитель (показывает) и светом управляет, а лампы для этого у него разные, и большие и малые – прожектора называются.

Суфлёрушко (восхищённо).   Прожектора…

 

Баюша отдёргивает занавес, чтобы зрители полюбовались на сцене

разными эффектами театрального освещения.

 

Суфлёр Суфлёрыч.   А ещё есть у края сцены рампа, где тайные огоньки спрятаны, и над сценой тоже разноцветные фонарики-софиты светятся. И от этого света каждый актёр на сцене, человек он или кукла, точно сиянием окружён. И всё, что он говорит или делает, становится яснее и значительнее. Точно театральный свет из всего самую суть высвечивает.

Суфлёрушко (восхищённо).   Диво дивное…

 

Баюша задёргивает занавес, и на него проецируются картинки-силуэты

внешнего мира: домики, облака, деревья, птицы. Слышны звуки улицы:

ропот толпы, шум машин, звонки, карканье ворон.

 

Баюша (зрителям).   Кроме родного театра был ещё и странный чужой мир за окошками, и поглядывал на него иногда Суфлёрушко, притаившись за занавеской: ходили там люди, бегали странные хвостатые четвероногие, ни на кого не похожие – ни на шуршавок, ни на скрипунов, ни на стеногрызов. Ездили разноцветные ящики на четырёх колёсах, в темноте лампами перед собой светили. А над всем эти носились крылатые, чёрные да серые, пронзительно кричали и иногда шумно садились на подоконники за стеклом: топотали, гукали, когтями скребли.

Суфлёрушко.   Дедушка, кто это?

Суфлёр Суфлёрыч.   Это птицы! Вот лешие: всё бы им носиться как угорелым. Кыш, кыш, окаянные!

Суфлёрушко.   Дедушка, а зачем они – птицы эти?

Суфлёр Суфлёрыч.   Зачем? Да низачем, внучек: есть – и всё тут. Не думай ни о чём раньше времени: всё узнаешь, когда придёт нужный час.

 

 

 

КАРТИНА ШЕСТАЯ

«Театральная мастерская»

С у ф л ё р у ш к о ,   С у ф л ё р  С у ф л ё р ы ч   и   Т и ш а   по-прежнему

сидят на краю сцены.   Б а ю ш а   отдёргивает занавес:

позади расстелен кусок холстины или брезента, на нём разложены детали кукол на разных стадиях изготовления: разъёмная форма, с вложенной в неё половинкой головы из папье-маше; кукольная голова на гапите с простой механикой; полностью готовая кукла – в одежде, с париком.

 

Суфлёрушко.   Дедушка, а откуда берутся куклы?

Суфлёр Суфлёрыч.   Куклы-то? Куклы сами не возникают по необходимости, как мы, домовые. Кукол делают кукольные мастера. Делают долго и старательно.

Суфлёрушко (восхищённо).   Эти мастера – они волшебники?

Суфлёр Суфлёрыч (улыбаясь).   Нет, конечно – люди они, как все. Люди с умелыми руками.

Баюша (зрителям).   И дедушка подробно рассказал домовёнку, как мастера кукол делают: как сначала лепят художники кукольную голову из плотного скульптурного пластилина, как потом отливают по ней умельцы-бутафоры гипсовую форму, пустую внутри, и разнимают её на две половинки.

 

Показывает разъёмную форму.

 

Как лепят они в этой форме папье-маше из бумаги и клея, терпеливо выкладывая слой за слоем, слой за слоем – и так много раз. Как сушат его, вынимают и склеивают – и получается из слоёной бумаги прочная кукольная голова.

 

Вынимает из формы папье-маше – половинку кукольной головы с лицом.

 

И туловище кукле люди мастерят, и руки-ноги. И спрятан внутри каждой куклы специальный механизм, чтобы актёры могли шевелить их руками и ногами, двигать их глазами и даже открывать кукольный рот.

 

Демонстрирует полуготовую куклу на гапите, с кукольной механикой.

 

И раскрашивают художники кукольное лицо, и делают кукле парик. И шьют ей одежду кукольные портные. И оживает кукла на сцене, на своей ширме, в руках умелых людей – актёров.

 

Показывает полностью готовую куклу.

Кукла кланяется и пищит: «Всем приветик!»

 

Суфлёр Суфлёрыч.   Теперь понимаешь, Суфлёрушко?

Суфлёрушко (восхищённо).   Понимаю, дедушка. Всё это самое настоящее волшебство.

Суфлёр Суфлёрыч (ласково).   Эх ты, дурилка малая…

 

Баюша кладёт куклу и закрывает занавес.

Суфлёрушко, Суфлёр Суфлёрыч и Тиша уходят за занавес.

 

 

 

КАРТИНА СЕДЬМАЯ

«Чужак»

На авансцене   Б а ю ш а .

 

Баюша (зрителям).   И вот собрался дедушка-домовой с театром на большие летние гастроли, на целый долгий месяц. Суфлёрушке-внуку толком всё объяснил: чего делать, чего не делать, за чем следить особо внимательно.

 

Из-за занавеса выходят:   С у ф л ё р  С у ф л ё р ы ч ,   Ч е с а л  Ч е с а л ы ч

с большим гребнем для волос,   В а л е р ь я н  В а л е р ь я н ы ч   с мешочком,  

Б а т о н  Б а т о н ы ч   с узелком и   С у ф л ё р у ш к о  – с дорожным

мешком на плече и большой дедовой метлой подмышкой.

Последней выходит   Т и ш а ,   на ходу дошивая балахончик.

 

Суфлёр Суфлёрыч.   Ну вот: дорожный мешок с пожитками я взял?

Суфлёрушко (протягивая деду дорожный мешок).   Взял.

Суфлёр Суфлёрыч.   Гребень для бороды я взял?

Суфлёрушко (передаёт деду гребень от Чесал Чесалыча).   Взял.

Суфлёр Суфлёрыч.   Спасибо тебе за новый гребень, Чесал Чесалыч!

(Кладёт гребень в дорожный мешок.)

Чесал Чесалыч (Суфлёр Суфлёрычу).   Чешись на здоровье.

Суфлёр Суфлёрыч.   Мешочек со снадобьями я взял?

Суфлёрушко (передаёт деду мешочек от Валерьян Валерьяныча).   Взял.

Суфлёр Суфлёрыч.   Спасибо тебе за снадобья, Валерьян Валерьяныч!

(Кладёт снадобья в дорожный мешок.)

Валерьян Валерьяныч (Суфлёр Суфлёрычу).   Лечись на здоровье.

Суфлёр Суфлёрыч.   Узелок с булочками я взял?

Суфлёрушко (передаёт деду узелок от Батон Батоныча).   Взял.

Суфлёр Суфлёрыч.   Спасибо тебе за булочки, Батон Батоныч!

(Кладёт узелочек в дорожный мешок.)

Батон Батоныч (Суфлёр Суфлёрычу).   Угощайся на здоровье!

 

Тиша подносит Суфлёр Суфлёрычу новый балахончик, он его берёт, всем

показывает и тоже убирает в дорожный мешок.

 

Суфлёр Суфлёрыч.   Спасибо, Тиша, за обновку.

Тиша (смущённо потупившись).   Шуршары́ не шаршуры́…

Суфлёр Суфлёрыч (надевая дорожный мешок на плечо).   Ну вот, всё я взял. Пора мне в дорогу.

 

Суфлёр Суфлёрыч обнимает всех по очереди.

 

Ой, а метлу-то свою я взял?

Суфлёрушко (даёт деду в руки его метлу).   Теперь взял.

 

Суфлёр Суфлёрыч чуть приподнимает край занавеса: за занавесом

стоит ящик с надписью «Театральные куклы». Суфлёр Суфлёрыч

забирается в ящик, домовые закрывают крышку и опускают край

занавеса. За занавесом слышен шум, топот, голоса:

«Эй, монтировщики, всё погрузили?

– Нет, тут ещё один ящик болтается!

– Коля, тащите его в автобус, опаздываем!»

Топот, стук, звук отъехавшей машины.

Домовые расходятся.

 

Баюша (зрителям).   И дедушка уехал, и все актёры уехали. А у остальных работников театра в это время отпуск был: и у смешливого гардеробщика, и у ворчливого кассира, и у румяной буфетчицы, и в мастерских. Один лишь охранник сидел до вечера в будке под лестницей, да и тот на ночь уходил, крепко заперев двери. Стояла в театре тишина. Если б не Суфлёрушко да Тиша – считай никого. Домовёнку скучно не было: сновал он по углам, шнырял под лесенками – вот и добрался как-то ночью до театрального подвала, где хранились старые гипсовые формы.

 

Баюша отдёргивает занавес: на сцене декорация театрального подвала

с дверью и низким окошком. В подвале стоят коробки и всё тот же ящик,

но уже без надписи. Суфлёрушко и Тиша сидят на ящике.

 

Стал домовёнок ходить, рассматривать, откуда же кукольное волшебство начинается. И вдруг слышит за подвальным окошком чьи-то шаги, потом скрип да треск.

 

Суфлёрушко и Тиша прячутся за ящиком: окошко открывается и в него

влезает   о б о р в а н е ц   с папиросой в зубах.

 

Чужак этот домовёнку не понравился: был он грязный, неопрятный и плохо от него пахло, потому что держал он во рту дымящуюся палочку. Суфлёрушко такие палочки уже видел, многие актёры в перерывах на улицу бегали и дымили этими палочками у дверей, потому что дымить ими в театре строго запрещалось.

Суфлёрушко (бормочет).   И правильно. Смешная это у людей привычка – дымить изо рта, как чайники. У аптечного домового Валерьян Валерьяныча тоже дымящая трубка есть, но она у него не для глупостей, а для важного дела: он окуривает дома особыми травами, от которых стеногрызы прочь бегут.

Баюша (зрителям).   Да-да, это те стеногрызы зловредные, что стены в домах портят. Из за них-то наши дома и разваливаются. От стеногрызов этих беда, надо их гонять, что есть сил, а то и домов у людей совсем не останется.

 

Оборванец озирается – и идёт прямо к двери.

 

Суфлёрушко (бормочет).   Куда он, куда? Тиша, смотри, смотри! Куда этот чужак собрался? Неужели наверх, в наш театр?

Тиша (презрительно).   Шуршары́ не шаршуры́!

Суфлёрушко (бормочет).   Правильно, Тиша, правильно: никуда он не пройдёт – снаружи на двери крепкий замок висит. Это нам, домовым, стены и двери не помеха, а людям, чтобы ходить, дыры нужны и проходы.

 

Оборванец злобно дёргает запертую дверь, потом вынимает из подвальной

стены несколько кирпичей: образуется дыра, в которую он пролезает.

Суфлёрушко и Тиша вскрикивают.

 

Баюша (зрителям).   Но чужак разобрал старые кирпичи возле дверной рамы – и пролез в дырку, а там и в сам театр. Похоже было, что не первый раз он этим тайным ходом пользуется.

 

Суфлёрушко и Тиша тоже лезут в дыру.

Баюша задвигает занавес.

 

Кинулись Суфлёрушко и Тиша за чужаком следом, волнуются: зачем он сюда влез, что задумал? На счастье, все двери в театре были крепко заперты: дёргал-дёргал их незнакомец, но замки выстояли. Тогда потопал чужак своими грязными ножищами по чистым коврикам и дорожкам – прямиком в зрительный зал.

 

Слышен звон разбитого стекла.

 

Слышите? Это чужак по дороге витрину с куклами опрокинул: разбилась витрина, попадали на пол бедные куклы.

 

В зрительном зале появляется чужак: топает по проходу, пугает зрителей

налево и направо; потом усаживается на краю сцены и курит;

из-под занавеса, с боков, вылезают Суфлёрушко и Тиша, обеспокоенно

следят за ним.

 

Уселся чужак, дымит своей палочкой да пепел с неё на пол стряхивает. Одну издымил, на пол бросил, другую издымил, бросил. Третью поджёг, отшвырнул в сторону тлеющую спичку – побежал от спички по ковровой дорожке махонький огонёк.

 

Тревожная музыка. Красные отсветы играют на занавесе.

Суфлёрушко и Тиша прыгают вокруг чужака, стараются затоптать огонь.

 

Тушит огонь Суфлёрушко, беспокоится: вдруг сгорят от дымных палочек родные театральные стены?

Суфлёрушко (машет руками, пугая чужака).   Кыш, кыш! Уходи отсюда!

Тиша (машет лапками, пугая чужака).   Шур! Шур! Пшиш! Пшурррр!

 

Чужак их не замечает.

 

Суфлёрушко.   Не слышит он нас, не пугается! Что делать, Тиша?

Тиша (боевито).   Шуршары́ не шаршуры́!

Суфлёрушко.   Правильно, Тиша, правильно! Позовём друзей! (Кричит.) Эге ге гей! Братцы-домовые, сбегайтесь все сюда! Театр в опасности, враг в него проник! Нужна ваша помощь, эге-ге-гей!

Баюша (зрителям).   На клич Суфлёрушки мигом слетелась из соседних домов шустрая молодёжь.

 

В зрительном зале и на авансцене появляются  о з о р н и к и - д о м о в ы е ,

выглядывают из за занавеса, скачут вокруг чужака и издают

пугающие звуки «Ух-хух-хух! Хых хух-хух!», «Хы-хы-хых!

Ху-ху-хых!», «Гу-гу-гы! Гы-гу-гу!» и прочие.

 

Стали все ухать, гукать, посвистывать и завывать с колосников ужасающе. Умчался прочь чужак, бледный от страха – даже тайную дырку в стене заделать забыл.

 

Чужак убегает через зрительный зал, домовые с шумом его преследуют.

 

Пришёл утром охранник – заохал, расстроился, позвал людей: всё убрали, всё починили, все дыры накрепко заделали. А к подвальному окошку протянули провода, чтобы был от них громкий сигнал, если опять чужаки зловредные в театр полезут.

Суфлёрушко.   Ура, Тиша! Ура! Спасён наш театр!

Тиша.   Шура́! Шура́!

Баюша (зрителям).   Вздохнул домовёнок с облегчением.

 

Суфлёрушко и Тиша усаживаются на краю сцены.

 

А вскоре и Суфлёр Суфлёрыч с гастролей возвратился.

 

 

 

КАРТИНА ВОСЬМАЯ

«Золушка»

На авансцене   С у ф л ё р у ш к о   и   Т и ш а .

Баюша отдёргивает занавес: на сцене стоит ширма – и всё тот же ящик с надписью «Театральные куклы». Из ящика вылезает   С у ф л ё р  С у ф л ё р ы ч :   отряхивается, вынимает свои вещи.

 

Баюша (зрителям).   Выслушал домовой-дедушка историю про чужака – и похвалил домовёнка за смекалку.

Суфлёр Суфлёрыч.   Молодец, внучек, не растерялся: защитил родной театр! И ты, Тиша, молодец! Заслужили награду. (Угощает Суфлёрушку и Тишу леденцами.)

Баюша (зрителям).   Вместе с дедушкой вернулся с гастролей и весь театр: и куклы вернулись, и актёры. Все на работу вышли. Одна лишь старая актриса-прима, что играла на сцене все главные роли целых пятьдесят лет, не вышла – сильно она расхворалась. Поболела-поболела – и решила совсем на отдых уйти. Устроили ей в театре пышные проводы.

 

Входят   а к т ё р ы ,  украшают ширму гирляндами, застилают ящик

скатертью, ставят угощение и бокалы. Появляется нарядная   П р и м а :

актёры чокаются, смеются, обнимают её, вручают ей цветы и подарки,

танцуют друг с другом.

Суфлёр Суфлёрыч, Суфлёрушко и Тиша наблюдают, притаившись

за кулисами.

 

Все сказали старой актрисе на прощание много добрых слов о её труде и таланте. Пошёл пир горой, тосты да музыка. Молодёжь танцевала, старики обнимались и украдкой плакали, понимая, что у каждого настанет такой час, когда придётся навсегда оставить родную сцену.

Суфлёрушко.   Бедная-бедная актриса! Как же она будет жить без родного театра? Как мне её жалко, дедушка…

Суфлёр Суфлёрыч.   Эх, люди-люди… Нам их трудно понять, Суфлёрушко: у домовых жизнь долгая, куда дольше людской. В разном мире мы с ними живём, всё равно как рыбы и бабочки…

 

Актёры уходят со сцены, унося цветы и бокалы.

Два   м о н т и р о в щ и к а   выносят ящик-стол с остатками пиршества.

 

Баюша (зрителям).   Пошли в театре репетиции: стали на все роли, что раньше старая прима играла, молодых актрис вводить. И роль Золушки досталась юной Саше, тоненькой и золотоволосой.

 

Вбегает   С а ш а   с куклой-Золушкой: кружится с ней под музыку, потом

уходит за ширму.

 

Очень домовёнку эта Саша нравилась: говорила она нежным голосом, не курила, как другие актрисы, дымных палочек и любила мазать за ушами каким-то душистым снадобьем из хрустального пузырька. И потом долго пахло от неё волшебными цветами…

 

Появляются другие актёры с куклами, идут за ширму.

Актёры репетируют сценку из сказки: мачеха и сёстры влезают

в карету и уезжают на бал. Кукла-Золушка грустит.

 

Саша (поёт печально).

Все уехали на бал,

А меня никто не звал.

В бальной зале шум и свет,

Только мне там места нет.

 

И танцую я одна

В тёмной кухне у окна,

Кавалер – моя метла:

С ней весь дом я подмела...

 

Суфлёрушко.   Бедная Золушка, целый день она работает, целый день подметает… (Суфлёр Суфлёрычу.) Знаешь, дедушка, я уже понял: куклы куклами, но и от актёра многое зависит, ведь говорят и поют все куклы актёрскими голосами. А эта Саша так дивно поёт песенки, что у меня сердечко трепещет – и даже сочатся из глаз водяные капельки. Вот, смотри, смотри! Опять всё лицо мокрое.

Суфлёр Суфлёрыч.   Эх ты, дурилка малая – это не капельки, это слёзы. Они бывают у людей, и от печали, и от радости. А нам, домовым, плакать не положено. Эх, внучек-внучек, и ты туда же – очеловечился! (Вынимает из кармана огромный носовой платок, вытирает Суфлёрушке лицо, потом и сам сморкается.)

Суфлёрушко.   Дедушка, что – и у тебя водяные капельки?

Суфлёр Суфлёрыч.   Да нет, это всё от пыли. Пыли много кругом, а Золушки у нас нет. Давай-ка и мы подметать.

 

Домовые хватают мётлы и лихо подметают пол на авансцене.

 

Баюша (зрителям).   А в это самое время стал пошаливать на колосниках над сценой один стригун неуловимый.

Суфлёр Суфлёрыч (зрителям, подметая).   Если кто не знает – стригуны они и есть стригуны, всё стригут и режут, что им по дороге попадается. Попалась нитка – нитку стриганут, попалась верёвка – верёвку порежут, попадись им канат, даже трос стальной – и по нему полоснут своими острыми, как лезвия, когтищами. Будут вжикать и вжикать, пока он совсем не перетрётся.

Суфлёрушко (зрителям, подметая).   Просто так, не для чего, такой уж у них нрав.

Суфлёр Суфлёрыч (зрителям, подметая).   Всякий вам скажет, сколько от этих стригунов вреда. В театре – особенно: и пуговицы с костюмов летят… (поднимает с полу пуговицу и останавливается).

Суфлёрушко (зрителям, подметая).   …и шнурки на ботинках лопаются (поднимает с полу оторванный шнурок и останавливается).

Суфлёр Суфлёрыч (зрителям).   Может оторваться даже целый занавес!

Суфлёрушко (зрителям).   Стригунов гонять очень трудно: юркие они, узенькие, везде пролезут.

Суфлёр Суфлёрыч (зрителям).   Вот и приходится нам, домовым, денно и нощно заделывать в стенах дырки, затыкать щели, замазывать самые малые трещинки – всё от них, от стригунов вездесущих, да…

Баюша (зрителям).   А этот стригун зловредный нашёл-таки тайный лаз: прошмыгнёт, навредит – и скроется. Измучились дедушка с домовёнком от его злых шалостей. И вот как-то раз кончался вечерний спектакль…

 

Актёры поднимают над ширмой кукол.

 

Пела Золушка-Саша свою финальную песенку – голосом, точно колокольчиком звеня.

 

Актёры обходят ширму и встают спиной к зрителям, словно зрительный

зал в другой стороне: они снуют вдоль ширмы, пританцовывая куклами,

и постепенно все расходятся в стороны.

Саша остаётся возле ширмы одна.

 

Саша (поёт).

В золе родилось моё имя,

От жара печного огня –

И Золушкой, вместе с чужими,

Все близкие звали меня.

 

Жилось мне и грустно и тяжко –

В обидах, заботах, трудах,

Дразнили меня замарашкой,

Никто не шепнул мне: «Бедняжка!»,

Никто не помог никогда.

 

Но ветер волшебный повеял –

И словно в чарующем сне

Вручила прекрасная фея

Хрустальные туфельки мне.

 

Сидел в уголке за кулисой домовёнок, слушал песенку и от счастья таял. И вдруг взглянул он на декорацию от прошлого действия, что над Сашиной головой высоко-высоко на колосниках висела.

Суфлёрушко (глядя вверх).   Как-то странно качается эта декорация. С чего бы она?

Баюша (зрителям).   Присмотрелся Суфлёрушко – а глаза у домовых зоркие – и видит: канат, что декорацию держит, почти совсем перетёрт, вот-вот лопнет.

Саша (поёт).  

И жизнь моя вмиг изменилась –

Примчавшись на бал во дворец,

Я в юного принца влюбилась,

Мне радость такая не снилась:

Меня он ведёт под венец!

 

Суфлёрушко (глядя вверх).   Это же тот злой стригун шалит! Это он канат подрезал! Надо Сашу спасать!

Саша (поёт).  

В золе родилось моё имя,

Но сердце не ведало зла –

И золотом счастья с любимым

Для Золушки стала зола.

 

Баюша (зрителям).   А на сцену Суфлёрушке никак нельзя, на сцену ему не положено – но ринулся домовёнок туда, прямиком к Саше.

 

Суфлёрушко выбегает на сцену, отталкивает Сашу от ширмы –

та падает и откатывается в сторону, роняя куклу;

сверху на её место падает декорация.

 

И как только у него силёнок-то хватило? Домовые ведь махонькие. Саша упала, но не ушиблась: актёры падать умеют, их этому специально в театральных школах учат, как и многому другому, полезному. Лежит Саша – ни жива ни мертва.

Саша (протирая глаза).   Ой, кто это был, кто? Что за малыш мохнатенький? Или это всё мне от удара почудилось?

 

Актёры подбегают, поднимают Сашу, отряхивают, обнимают, хлопают

по плечу, дают ей в руки куклу.

 

Баюша (зрителям).   Актёры радуются, что всё так хорошо обошлось, что Саша цела осталась. А зрители так ничего и не заметили.

 

Актёры с куклами, кланяясь, уходят за кулисы

Следом монтировщики уносят ширму.

 

Вскоре дедушка Суфлёр Суфлёрыч стригуна того прогнал, да и лаз его тайный заделал: в гардеробе он был, за вешалками, под самым плинтусом. А домовёнок сидит, грустит…

Суфлёрушко.   Ох, и попадёт мне теперь за ослушание…

 

Баюша задвигает занавес.

 

 

 

КАРТИНА ДЕВЯТАЯ

«Собрание»

На авансцену выходят старшие домовые:   С у ф л ё р  С у ф л ё р ы ч ,

с дорожным мешочком на плече,  Ч е с а л  Ч е с а л ы ч ,

В а л е р ь я н  В а л е р ь я н ы ч   и   Б а т о н  Б а т о н ы ч   с узелком в руке –

все усаживаются на краю сцены.

За ними выходит   С у ф л ё р у ш к о ,   встаёт посередине, у занавеса.

Сбоку, за занавесом, прячется   Т и ш а .

 

Баюша (зрителям).   Созвал Суфлёр Суфлёрыч всех окрестных домовых: и старых, и малых.

 

Из-за занавеса выглядывают младшие   д о м о в ы е  – окрестная молодёжь:

они также прыгают и по зрительному залу, шумят, перекрикиваются.

 

Суфлёр Суфлёрыч (домовым).   Тише-тише вы, шалуны! У нас собрание!

 

Молодые домовые угоманиваются.

 

Надо нам обсудить недавний проступок моего внука. Долго я, и так, и этак, происшествие обдумывал. Как ни крути, а нарушил домовёнок театральный уклад: на сцену выбежал.

1-й домовой.   Но тут случай особый!

2-й домовой.   Он ведь друга спасал!

3-й домовой.   Защищал свой родной театральный дом!

Чесал Чесалыч (строго).   А домовым уклад нарушать нельзя ни в каком случае!

Валерьян Валерьяныч (строго).   Если и у нас тут так пойдёт, совсем порядку в мире не останется.

Суфлёр Суфлёрыч.   Значит, судьба теперь домовёнку новое место искать.

Батон Батоныч (вздыхая).   Да, пришёл его час.

 

Молодые домовые возмущённо шумят.

 

Чесал Чесалыч (строго).   Тише-тише! Должен он найти себе такой дом, где домовых не водится. Там и жить.

Валерьян Валерьяныч (строго).   Такой уж у нас, домовых, закон, никуда не денешься.

Батон Батоныч (Суфлёрушке).   Ты, дружок-Суфлёрушко, не печалься: с новым местом скоро свыкнешься – по себе знаю.

1-й домовой (Суфлёрушке).   И к нам в гости заходи, не забывай, своих товарищей.

2-й домовой (Суфлёрушке).   Да на помощь обязательно зови, когда потребуется.

3-й домовой (Суфлёрушке).   А мы все обещаем за тобой присматривать.

Суфлёр Суфлёрыч (Суфлёрушке).   Сам знаешь, внучек: для нас, домовых, никакие расстояния не помеха! (Надевает внуку на плечо дорожный мешочек.)

Чесал Чесалыч (Суфлёрушке).   Вот, мало?й, прими от меня в дорогу новый гребень. (Вынимает из кармана гребень и подаёт Суфлёрушке.)

Суфлёрушко.   Спасибо тебе, Чесал Чесалыч! (Кладёт гребень в свой дорожный мешочек.)

Валерьян Валерьяныч (Суфлёрушке).   Прими от меня в дорогу мешочек с целебными снадобьями. Не болей. (Вынимает из кармана снадобья в мешочке и подаёт Суфлёрушке.)

Суфлёрушко.   Спасибо тебе, Валерьян Валерьяныч! (Кладёт снадобья в свой дорожный мешочек.)

Батон Батоныч (Суфлёрушке, протягивая узелок).   На вот, возьми, дружок-Суфлёрушко: я тебе особых калачиков на дорожку испёк – сытных, с миндалём и сахаром. Вкуснота!

Суфлёрушко.   Спасибо тебе, Батон Батоныч! Ты такой добрый… (Обнимает Батон Батоныча, нюхает узелок и кладёт в свой дорожный мешочек.)

 

Суфлёрушко прощается со всеми домовыми.

Все, кроме Тиши и дедушки с внуком, расходятся.

За занавесом включается подсветка, и в виде теней

вереницей проходят актёры с куклами.

 

Баюша (зрителям).   Обошёл домовёнок родные театральные углы и закоулки, молча попрощался со всеми куклами – и с Сашиной нежной Золушкой, и с печальным Гамлетом. И шуршавке Тише крепко лапку пожал.

 

Тиша и Суфлёрушко обнимаются.

 

Тиша (печально).   Шуу…. шуррр… Шуршары́ не шаршуры́…

Баюша (зрителям).   Грустила Тиша: она бы с Суфлёрушкой в путь отправилась, но уж очень была боязливая. Да и к дедушке сильно привязалась за долгие годы. Нашуршала она другу на прощание короткий стишок.

 

Тиша.

Шу́ршу, шу́шур, шу́ршу ширш –

Ша́ша-шу́ша шу́ра – сширшшш…

 

(Протягивает Суфлёрушке новый балахончик.)

 

Суфлёрушко (Тише).   Спасибо тебе за обновку, Тиша. Согреет она меня в новом жилище. (Убирает балахончик в свой дорожный мешочек.)

 

Суфлёр Суфлёрыч достаёт из кармана небольшую книжку.

 

Суфлёр Суфлёрыч (Суфлёрушке, протягивая книжку).   Возьми, внучек, и от меня в дорогу эту книжицу: «Сказки братьев Гримм» называется. Это не моя «Домо́вая Книга», конечно, зато с картинками. Тоже не даст скучать в минутку отдыха.

Суфлёрушко.   И сказки, и грим… Спасибо, дедушка!

Баюша (зрителям).   Обнялись домовые, старый и маленький, всхлипнули тайком. Взял Суфлёрушка свою метлу да мешочек с пожитками. И шагнул в большой незнакомый мир…

 

Тиша и Суфлёр Суфлёрыч с двух сторон раздвигают занавес.

Суфлёрушко уходит в огромный мир.

 

Суфлёр Суфлёрыч.

Объяты любовью свыше,

Творим мы бесславно жизнь свою,

И кто забудет об этом –

Бесславен трижды…

 

З а н а в е с

 

 

 

г. Санкт-Петербург,

сентябрь 2011 – апрель 2017 гг.